Станислав Рудольф - Дальтоник

Но у Губерта и в самом деле теперь не остается времени на горькие экскурсы в прошлое.

Это, бесспорно, ему на пользу. И он об этом помнит.

Но забывает, что у жены сегодня день рождения.

Сегодня Дагмар стукнуло тридцать девять. На три года моложе Губерта. Не мало ли? Нет, он своей женой вполне доволен. Примерная мать, отменная хозяйка и сейчас, после почти двадцати лет супружества, темпераментная любовница. Чего еще желать? Дагмар взяла на себя и все заботы по хозяйству и о детях. Лишь иногда Губерту приходится понукать Яромира, чтоб готовил уроки, да отпускать ему авансом пару оплеух, и снова в семье наступает мир. Если отбросить три-четыре дня в месяц, когда Дагмар становится невыносимо раздражительной, они живут идеальной семейной жизнью.

Тем более Губерту совершенно непростительна забывчивость! Он знает, что подлизываться бессмысленно. Пропал субботний вечер. Теперь поесть, выкупаться, включить телевизор — может, покажут что-нибудь приличное, потом сбегать вниз, подбросить в печку и завести будильник на два, чтобы за ночь не заглох огонь.

Директор Ян Ракосник пребывал в отличнейшем расположении духа. В школу он пришел, как обычно, немногим позже семи, и, несмотря на то, что утро было дождливое, тротуары мокры, а дождь прибил к земле опавшие листья тополей и берез, чтобы ветер не смог их унести, директор чувствовал себя свежим и полным энергии. Вдыхая воздух, он ощущал в носу приятное щекотание одеколона, который употреблял нещадно, но не для того, чтобы окружающие считали его представителем фирмы «Шанель», а потому что не мог лишить себя ничем не восполнимого, почти животного удовольствия от острой боли, которую испытывал, когда после бритья протирал лицо одеколоном. Это был заключительный акт утреннего ритуала. Сегодня к тому же он слышал, как его жена напевала, приготавливая завтрак для них троих, пока малышка Оленька старательно одевалась в своей комнате. Эти звуки не были в прямом смысле этого слова пением. Алена лишь присоединилась к певцу из радиоприемника, который старался убедить своих проснувшихся соотечественников, что полезней разводить дождевых червей, чем разгадывать кроссворды; такое мурлыканье и ля-ля-ля… не следует недооценивать или сбрасывать со счетов, когда один из партнеров — а именно супруг — старше на шестнадцать лег.

Директор Ракосник открыл ключом свой кабинет, аккуратно повесил пальто на плечики в шкаф, а увидев свое отражение, промелькнувшее в маленьком зеркальце, снова повернулся к нему и подтянул узел галстука, который во время ходьбы или при резких движениях у него обычно сбивался на сторону. Этот галстук директор Ракосник носил весьма охотно, он подходил к его желтой сорочке и пиджаку цвета меда. Одежда мужа была предметом забот Алены, а уж она точно знала, что может себе позволить ее супруг при своих ста шестидесяти четырех сантиметрах роста, и принципиально заказывала ему костюмы у частного портного, словно бы брезгуя покупать готовую одежду. Она утверждала, что мужчины невысокого роста — Алена никогда не употребляла слово «маленькие» — обязаны быть очень внимательны к своей внешности, чтобы не прослыть неряшливыми. В этом вопросе Ян Ракосник охотно подчинялся своей жене.

Он сел к письменному столу, отпер ящики и достал из верхнего пачку сигарет. Закурил. Первую затяжку выпустил через нос и проследил за голубоватым дымком, который рваным парашютиком свободно воспарил вверх. Директор Ян Ракосник пытался снова вернуть себя в тот вчерашний сладкий переход от вечера к ночи. Алена способна из любой нудной, затасканной песенки сотворить совершенную симфоническую поэму, она была интеллигентна и вместе с тем чуть простовата. Первая жена Ракосника позволяла брать себя, Алена же брала его. Это не была животная, дикая страсть, она это делала спокойно, как гурман, который у накрытого стола желает вкусить от каждого аппетитного блюда. Когда все кончалось, он возвращался из ванной с ощущением чистоты и легкости, и оба быстро засыпали.

До слуха директора Яна Ракосника донеслось детское хоровое пение. В классе рядом репетировал Камил Маржик со своим хором. Ракосник подчас восхищается этим длинноволосым парнем, который сумел заставить детей трижды в неделю вставать на час раньше и сломя голову мчаться в школу. Камил работает в крушетицкой школе второй год, и все это время из-за какой-то странной непоследовательности в его поведении у него случаются накладки — то мелкие, то покрупнее. Камил Маржик больше музыкант, чем учитель. Не успев появиться в школе, он в первые же две недели создал детский хор. Камил играет на рояле, на кларнете и на саксофоне, а если понадобится, сыграет и на скрипке. Правда, директора Ракосника слегка шокирует, что Камил выступает по ночам с местным молодежным ансамблем таких же, как он, любителей легкой музыки. В прошлом году этот ансамбль оказался на вечере, который устраивал комитет родителей и друзей школы. Естественно, директор Ракосник выпроводил их в соседний зал Дома культуры; как известно, родители и друзья школы предпочитают приглашать духовой оркестр. При первом же удобном случае он, директор Ракосник, предложит Камилу подстричься и приобрести более приличный костюм! Что хорошего, если человек, да к тому же педагог, не видит разницы между школой и прериями! И такой случай представится директору очень скоро. Достаточно предложить учителям написать отчет об использовании на уроках наглядных пособий! Вот тогда Камил понесет такую околесицу, что не взбредет в голову и самому изощренному фантасту.