Наталья Черёмина - Прекрасная Марго - Содержанка

От дома Марго начала отбиваться еще в школьные годы. Но окончательно это произошло позже, когда ей было восемнадцать. Как раз в то время она устроилась официанткой на плавучий ресторан и ходила на работу через Остров. Конечно, она могла бы воспользоваться общественным транспортом, тогда дорога занимала бы не больше десяти минут, но транспорт ее удручал обилием людей и запахов, поэтому она предпочитала потратить минут тридцать-сорок на приятную во всех отношениях прогулку.

Вероятно, ее отцу не могло прийти в голову, что дочь имеет такую тягу к моционам. Поэтому, посещая некий дом на улице …ской, что на Острове, он не особо смотрел по сторонам, все больше на часы и на букетики цветов, время от времени покупаемые перед посещением означенного дома.

Увидев там отца впервые, Марго была слишком занята своими расплывчатыми мыслями, чтобы задаться вопросом. Мало ли что, мало ли какие дела могут быть у взрослых людей. Однако когда она увидела его в следующий раз на том же месте, вопрос все-таки возник. Звучал он так: «Что папаша, блин, делает здесь, если он сегодня задерживается на службе?»

Надо заметить, что Марго была трудным подростком. Отбиваться от дома, как уже было сказано, она стала давно, с родителями взасос не дружила, хотя и не дралась. После нескольких лет борьбы за независимость Марго с родителями заключила негласный договор. Она не нарушает правила совместного проживания вопиющим образом, то есть не курит и не пьет в квартире, не водит незнакомых компаний и предупреждает, если собирается загулять на ночь. Они, в свою очередь, не заходят в ее комнату, не пристают с расспросами и не устраивают скандалов, если она пришла до часа ночи.

Родители Марго были люди простые, но не грубые и не пьющие. Мама, служащая местной типографии, женщина очень пухлая, добрая и жалостливая, любила обеих своих дочек тихо и самоотверженно, но дружила только со старшей, а к Марго относилась как к больному ребенку. Отец, высокий, статный, кудрявый капитан, балагур и весельчак, обожал свою младшенькую, Ритулю, за то, что она внешне уродилась его копией, и не обижался, когда она в ярости орала по утрам: «Выключи свою говняную Пугачеву и не смей появляться перед моими подругами в тельняшке и семейках!» На все гневные выпады он неизменно отшучивался и подмигивал, чем приводил свою любимицу в состояние злобной истерики. Сестра Риту любила и подкидывала ей время от времени деньжат на пополнение гардероба, благо, зарплата мужа позволяла ей делать некоторые широкие жесты. Впрочем, Марго не злоупотребляла ее добротой, гардероб свой меняла редко из-за тихой ненависти к магазинной толчее. Она могла годами носить одни и те же джинсы и юбку, которые на ее ногах были все равно незаметны. Ее неприхотливость радовала родителей, а родители радовали ее чувством опоры и защиты при любых обстоятельствах.

Но в один прекрасный день, когда Марго во второй раз обнаружила отца у подъезда дома на улице …ской, чувство опоры и защиты предательски пошатнулось. Марго шла с работы и никуда не спешила. Поэтому она решилась на беспрецедентный шаг — устроиться где-нибудь неподалеку и подождать отца. Ждать пришлось около двух часов. Когда утомленная Марго уже собиралась покинуть свой пост, он появился. Выпорхнув из подъезда, он на секунду притормозил, посмотрел невидящим взглядом в небо, улыбнулся невесть кому в облаках искрящейся улыбкой и бодро зашагал к остановке. Марго и без того была в слишком сдержанных отношениях с родителями, чтобы крикнуть что-нибудь вроде: «Папка, привет, как дела» и радостно замахать рукой. А здесь, глядя на лучащуюся мультяшным счастьем отцовскую физиономию, она и вовсе озадачилась. Стараясь не думать о самом худшем, Марго переждала немного и побрела домой.

Вопреки всем самоуговорам, на следующий день она была на том же месте в тот же час. Утром отец сказал матери, что сегодня ревизия и он задержится до девяти, а то и больше. Однако в пять он был у подъезда дома на улице …ской. Мало того, в руке его красовался букетик ирисов. «Ревизия у тебя, значит», — сквозь зубы шипела Марго, закуривая сигарету за сигаретой. Тем не менее какая-то маленькая ее часть, верящая в чудо, еще придумывала истории, объясняющие странное поведение отца. До тех пор, пока Марго не увидела предмет его посещений. Предметом оказалась крупная дама лет тридцати пяти. Выкрашенные до седой белизны волосы были уложены в монументальное сооружение, по напудренным щекам выпущены две кокетливые спиралевидные прядочки. Отец галантно вел ее под руку, отчаянно выпячивая грудь. Машинально Марго последовала за ними и обнаружила, что цель их совместного похода — театр. Она вспомнила, что отец утром говорил матери: «Сегодня у Петровича юбилей, я постараюсь не очень поздно, но сама понимаешь, мамуля, надо уважить человека. Столько лет вместе служим…»