Николай Студеникин - Невеста скрипача

— И хочешь в училище? — спросил подполковник.

— Да, хочу, — подтвердила девушка.

— В военное?

— Да.

— В летное?

— Да…

Девушка потупилась, увидела на полу горку песка и, вспыхнув, наступила на нее — спрятала.

— В военные училища, дорогая моя товарищ Евтеева, принимаются только мужчины, — сказал подполковник. — И то не все, а подготовленные. Женщина в училище — неслыханное дело! Ну, когда еще преподаватель из гражданских… Историю там, литературу…

Девушка упрямо сжала губы.

— Севастьян Евменович, — вмешался Володя, — здесь какое-то недоразумение. Зачем вам училище? — повернулся он к девушке. — Вы летчицей хотите стать?

— Нет, — ответила девушка.

— Н-ничего не понимаю, — затряс головой подполковник. — Весь сыр-бор тогда-то к чему? Ты что, — нахмурился он, — разыгрывать нас пришла, головы нам морочить? Мы тебе не дети, товарищ Евтеева, ты это учти!

— Кем я хочу стать? — Девушка подняла голову. — Космонавтом, вот кем!

— Ого! — выдохнул подполковник. — Это ты замахнулась! Будь мы в Москве, хотя бы в городе покрупнее, я бы тебя в аэроклуб направил, по линии ДОСААФ. А в наших условиях, — он развел руками, — радио, авто-мото… В Доме пионеров ребятня модельки всякие лепит. Чем я могу тебе помочь?

— А в летное училище, значит, нельзя? — спросила девушка, поднимаясь.

— Даже думать нечего, — ответил подполковник.

— Тогда извините, — сказала девушка и неожиданно быстро бросилась к двери.

— Видал? — растерянно спросил подполковник, когда дверь за девушкой затворилась. — Такие, брат, дела! Ай да Евтеева пятьдесят четвертого года образца!

Володя вскочил и прошелся по тесному кабинету, остановился у окна, ковырнул белую замазку.

— Я ее на берегу видел, — сказал он, — работала со скакалкой. Настойчивая, видно, девушка! Севастьян Евменович, что, и ничем нельзя помочь?

— Абсолютно ничем, — вздохнул подполковник. — Сам посуди, возможности у нас… Аэроклуба нет… А ее тоже Валентиной зовут, заметил? Вот, скажу я тебе, незадача!

В окно Володя видел, как нахохлившаяся девушка подошла к велосипеду. Мальчишка о чем-то спросил ее, и она безнадежно махнула рукой. Володе вспомнился вдруг заставленный кроватями огромный спортивный зал училища, бледный Сережка Лускарев… Он решительно шагнул к двери.

— Надо поговорить с ней! Надеялся человек, планы строил, а тут такое разочарование! Пойду, Севастьян Евменович, догоню ее.

Подполковник кивнул, соглашаясь.

— Завтра обязательно загляни ко мне, — сказал он, напутствуя Володю. — Хочу, чтобы ты с кандидатами в училище беседу провел. Срок уточним, время. Буду ждать…

Володя вышел из кабинета.

Володя явился к Сережке Лускареву среди ночи и сообщил, что готов ехать поступать в училище. Обрадованный Сергей нарушил свой «железный» режим, и они проболтали до рассвета.

Через несколько дней они вдвоем отправились в военкомат, где год назад получали приписные свидетельства, и, смущаясь, объявили о своем желании. Их смущения никто не заметил. Нужные бумаги были оформлены быстро и деловито.

Радужного настроения друзей не испортила даже беседа с мужчиной неопределенных лет, которого они встретили в военкомате. Мужчина был одет в офицерскую форму, но вместо погон темнели полоски невыцветшей ткани.

— Напрасно, напрасно, птенчики, радуетесь, — горько усмехаясь, сказал он. — Ничего, лет двадцать хрип погнете по частям, поскучнеете! Узнаете, чего они, погоны, стоят! А там, может, и вас в соответствии с законом о новом и значительном… Вот тогда головку поломаете: ни квартиры, ни профессии!

Друзья с рассеянной вежливостью выслушали его.

— Неудачник, — шепнул Сергей, и Володя кивнул, соглашаясь с ним.

На следующий день они уезжали. Их провожала Людмила Михайловна, мать Сережи. Володин отец работал во вторую смену и потому не пришел. Медленно подкатил поезд. Из-за спин равнодушных проводниц в черных форменных беретах выглядывали пассажиры.

— Стоянка пять минут, — объявил диктор.

Пассажиры кинулись к киоскам. Людмила Михайловна расцеловала обоих мальчиков и прослезилась.

— Что ты, мама? — смущенно сказал Сергей, потирая стриженую голову. — Все ведь в порядке. И неудобно, люди кругом. Перестань, пожалуйста! Вон он, наш вагон!

Володя подхватил два легких чемоданчика и вдруг остановился. Из высоких вокзальных дверей, сторонясь спешащих и припадая на больную ногу больше, чем обычно, вышла Анюта. К груди она прижимала какой-то сверток.