Филип Дик - Исповедь недоумка [litres]

– Может, у тебя простуда? Почему ты так расстроился?

– Не знаю, – ответил он.

– Помнишь тот день, когда мы купили уток? – шагая рядом с ним, спросила Фэй. – Ты вошел в загон и начал кормить их. А я стояла снаружи, наблюдая за тобой. И потом у меня почему-то вырвалось замечание, что ты тоже похож на утку и что я с удовольствием оставила бы тебя вместе с ними за проволочной сеткой. Неужели ты все еще помнишь о той шутке и сейчас вспомнил опять из-за моих слов о шнуре? Я знаю, что ты тогда расстроился. Это была ужасная глупость. Не понимаю, зачем я говорю тебе такие вещи. Просто болтаю, что в голову приходит.

Схватив Чарли за руку, она повернула его к себе.

– Ты же знаешь, что я не хотела обидеть тебя. Не злись. Забудь об этом. Ладно?

– Оставь меня в покое, – отдернув руку, крикнул он.

– Не надо так. Пожалуйста. Лучше поиграй со мной в бадминтон… Сегодня вечером к нам приедут Энтайлы, и если не поиграть сейчас, то потом у нас не будет времени. А на завтра у меня намечена поездка в город. Давай немного развеемся. Хотя бы чуть-чуть.

– Я устал и плохо себя чувствую, – ответил он.

– Игра поднимет тебе настроение, – заверила Фэй. – Я сейчас вернусь.

Она побежала через поле к дому. К тому времени, когда он подошел к размеченной площадке, Фэй уже стояла там, держа в руках четыре ракетки и волан. Дети увидели ее и закричали:

– Мы тоже хотим поиграть! Подождите нас!

Они помчались к Фэй и, толкая друг друга, забрали свои ракетки. Затем он и Бонни встали на одной стороне площадки, а Фэй и Элси на другой. Чарли казалось, что его руки налиты свинцом. Он чувствовал себя таким уставшим, что с трудом отбивал волан. В конце концов, отбегая назад, чтобы принять подачу, он оступился и начал падать. Его ноги заплелись и перестали гнуться. Он повалился на спину. Дети с криком поспешили к нему. Фэй осталась стоять на месте, с интересом наблюдая за лежавшим мужем.

– Я в порядке, – прохрипел он, поднимаясь с земли.

Его ракетка сломалась пополам. Он стоял, держа в руках обломки, и пытался отдышаться. Грудь болела, словно легкие проткнула кость.

– В доме есть еще одна ракетка, – сказала Фэй со своей половины площадки. – Помнишь, О’Нейлы забыли забрать ее после игры. Она в твоей студии, в картонной коробке.

Чарли побрел в дом, с трудом нашел ракетку и, возвращаясь на поле, почувствовал головокружение. Ноги гнулись под ним, словно были сделаны из дешевого пластика. «Из той дряни, которую используют для изготовления бесплатных игрушек, – подумал он. – Их потом еще раздают в универсамах в целлофановых пакетах…» Затем он упал. Ладони погрузились в рыхлую землю. Он сжимал ее пальцами, рвал и подминал под себя. Он пил и ел ее, давясь сырым запахом. Внезапно дыхание прервалось. Он не мог вместить этот запах в свои легкие. Тьма заполнила глаза.

Когда сознание вернулось, Чарли понял, что лежит в постели. Руки, тело и лицо дрожали. Ладони на белом покрывале казались розовыми копытцами. «Я стал свиньей, – подумал он. – Они превратили меня в хряка. Теперь я буду визжать и хрюкать». Он попытался завизжать, но с губ сорвался лишь сдавленный стон. Рядом с ним появилась фигура, его шурин Джек Исидор. Он был одет в матерчатый жакет и мешковатые коричневые брюки. На спине болтался пустой рюкзак. Подбородок и щеки покрывала щетина.

– Ты получил удар, – сказал Джек.

– Что? – прошептал Чарли.

Неужели он подрался с кем-то?

– У тебя был сердечный приступ, – пояснил шурин и вывалил ему целую кучу анатомических подробностей.

Затем он ушел. Его место заняла сиделка, а позже ее сменил доктор.

– Ну и как я? – спросил Чарли. – Песок еще не сыпется? Старые кости еще поскрипят?

– Вы в хорошей форме, – ответил доктор и, сняв стетоскоп, ушел.

Какое-то время Чарли в одиночестве лежал на спине и с нетерпением ждал, когда кто-нибудь придет в палату. Наконец доктор вернулся.

– Послушайте, – торопливо прошептал Чарли. – Это жена довела меня до приступа. Она с самого начала замышляла такой план. Ей нужен дом и завод, а единственный путь к ним лежит через мой труп. Вот она и устроила так, чтобы меня хватил удар. Надеялась, что я умру.

Доктор молча слушал, склонившись над ним.

– Я убью эту суку, – добавил Чарли. – Черт бы ее побрал.

Доктор кивнул и вышел из комнаты.

Долгое время, возможно несколько дней, он наблюдал за тем, как комната темнела, светлела и снова темнела. Его брили и обтирали губкой, смоченной в теплой воде. Медицинские сестры кормили его и выносили мочу. Однажды в комнату вошли несколько важных мужчин и, стоя над ним, поговорили о состоянии его здоровья.