Филип Дик - Исповедь недоумка [litres]

– Вы очень похожи на моего брата, – сказала я Натану.

Эти слова удивили меня саму. Он вообще не походил на Джека. Нисколечко! Джек выглядел ужасно неприглядно, а этот парень был потрясающе красив. Что со мной происходит?

– Ты не находишь, что у Натана и моего брата есть много общих черт? – спросила я у Чарли.

– Ну да, конечно, – ответил муж. – Оба долговязые.

Он тоже был слегка не в своей тарелке, но радовался, что привез их сюда.

– У меня есть темное датское пиво, – сказал Чарли. – Хотите выпить импортного пивка?

Пройдя мимо меня, он схватил открывалку и полез в холодильник.

– Хотя бы попробуйте.

Чуть позже мы устроились в гостиной: Чарли и я в креслах, а Энтайлы на кушетке. Мы с Гвен потягивали мартини. Мужчины пили пиво.

– Нат продает земельные участки, – сообщил мне Чарли.

При этих словах Энтайл сердито нахмурился. Его жена нахохлилась, словно услышала что-то обидное.

– Ваш муж неправильно нас понял, – сказала Гвен. – Натан скоро получит степень бакалавра по истории. Сейчас он просто подрабатывает на полставки, чтобы мы могли оплачивать счета.

– В продаже земельных участков нет ничего зазорного, – с тревогой заметил Чарли.

Похоже, он понял, что ненароком обидел их своим замечанием.

– Вы изучаете историю! – с показным изумлением воскликнула я. – Неподалеку от нас живет профессор истории из Калифорнийского университета. Он сейчас на пенсии и выращивает персики. Мы обязательно познакомим вас с этим старичком. Раз в месяц я играю с ним в шахматы. И еще в наших краях живет известный археолог. Его дом находится на той стороне бухты. А вы где поселились?

– На станции Пойнт-Рейс, – ответил Натан. – Мы сняли там небольшой домик. Прямо на холме выше маслобойни.

– Я знаю в Олеме парня, который пишет статьи для «Харперз», – вставил Чарли. – И одного старика, который рисует иллюстрации для «Сатердей ивнинг пост». Он живет в бывшей ратуше Олемы. Купил это здание за четыре тысячи долларов.

Поговорив с Энтайлами, я выяснила, что они приехали из Беркли. Родители Гвен владели летним коттеджем в Инвернес-парке. Девушка предложила Нату пожить там некоторое время. Молодожены приехали и остались, потому что им понравился наш край, как и каждому, кто хотя бы однажды видел его. Они познакомились с жителями Инвернес, узнали названия местных птиц и успели посетить несколько публичных пляжей и парков. Но частные владения и пляжи по-прежнему оставались закрытыми для них. Они не были представлены ни одному крупному фермеру и даже не слышали о ранчо Медвежьей долины.

– Бог мой! – воскликнула я. – Мы обязательно свозим вас туда. На дороге три шлагбаума с висячими замками, но я могу достать ключ. Мы знаем хозяев участка, и они разрешают нам ездить через кряж к их пляжу. По мнению егерей, на этом ранчо обитают около шести тысяч диких оленей.

– Огромный участок земли, – поддержал меня Чарли.

Мы немного поговорили о наших достопримечательностях, и затем я рассказала Нату о курсовой работе, которую писала в колледже. Она была посвящена римскому полководцу Стиличо.

– О да, – кивнув, ответил Нат. – Это очень интересный период.

Пока мы обсуждали Рим, Гвен рассеянно бродила по гостиной. Поговорив с молодыми людьми, я поняла, что они сильно отличаются друг от друга. В тот первый раз, разглядывая эту пару издали, я воспринимала Гвен и Ната как единое целое и нашла их в равной степени привлекательными и интересными. Но теперь я разочаровалась в Гвен и сочла ее банальной. У нее отсутствовали шарм и интеллект, присущие супругу. Более того, их сходство было не случайным. Она намеренно подстраивала свои манеры и стиль одежды под мужа. И еще я заметила, что их идеи, так сказать, общее интеллектуальное достояние, всецело принадлежали ему. Гвен почти не участвовала в дискуссиях. Подобно многим женам, она уклонялась от умных бесед.

Мне показалось, что Нат получал удовольствие, беседуя с женщиной, которая разбиралась в предложенной им теме разговора. Во время дискуссии он стал еще более сдержанным, а его голос низким и решительным. Он морщил лоб и взвешивал слова, выражая свое мнение об экономической ситуации в Риме во время правления императора Теодора. Объяснение получилось немного затянутым. Я нашла его восхитительным, но под конец этого монолога мое внимание начало рассеиваться.

Когда он попытался вспомнить название какого-то римского административного округа, я не удержалась от всплеска чувств и воскликнула: