Яков Ершов - Подростки

Говорят, что на педсовете Ольгу Федоровну упрекали в незнании детской психологии. Дескать, увлекается общими формами работы с детьми, слабо изучает индивидуальные особенности ребят. Ольга Федоровна защищалась, как могла. Но ее доводы как бы повисали в воздухе, не воспринимались присутствующими. Да разве все, что она делала, весь ее труд мог пропасть только потому, что с одним ее учеником случилось несчастье? Да, да, конечно, несчастье, она в этом уверена. Боря был ее лучшим учеником, ее первым помощником. И едва она произнесла эти слова, как опять посыпались упреки:

— Лучший, а подвел всю школу.

— Носимся с этими лучшими, как с писаной торбой. Построже с ними надо.

Только Федор Лукич молчал. Сосредоточенно слушал и молчал. Нервно барабанил пальцами о переплет какой-то книжки. Когда его попросили высказаться, ответил:

— Я еще не составил своего мнения. Одно могу сказать: Ольга Федоровна работала самозабвенно, как и подобает педагогу, и класс у нее отличный во всех отношениях. Я с ее ребятами только что провел неделю в колхозе. Все вели себя безупречно, в том числе и Борис.

Когда после педсовета они вышли из душной комнаты в коридор, Ольга Федоровна с благодарностью пожала старому учителю руку.

— Благодарю вас, — сказала она прерывающимся от волнения голосом. — Вы один поддержали едва тлеющую во мне надежду.

— Я сказал то, что думаю, — сухо ответил Федор Лукич.

После всего того, что произошло на педсовете, я еще больше полюбила и Ольгу Федоровну, и Федора Лукича. Хотя в тот же день наша классная руководительница доставила мне кучу неприятностей. Еще неделю назад она задала нам сочинение на тему: «С кого бы ты хотел брать пример в жизни?» А теперь раздавала. Чистая пятерка досталась Клаве. Вот примерно о чем она писала:

«Прошлым летом я ездила с папой в деревню, на его родину. Мы жили на квартире у колхозного механизатора Федора Афанасьевича Кротова. Его все очень уважают. Чуть свет, он уже на ногах. Папа спросит: «Куда же вы так рано уходите?» «Э, милый, — ответит, — наша рабочая смекалка везде нужна. Сейчас трактористы в поле поедут, надо каждую машину осмотреть, каждую выслушать, не шалит ли где, не болит ли что? Ведь я при машинах заместо доктора. А если точнее говорить, то настоящий доктор и есть».

Очень он отзывчивый человек. Никому помочь не откажется. Дверь в избу их, кажется, никогда и не закрывается. То и дело идут к нему люди. Одному совет нужен, у другого дело не ладится, за выручкой пришел. Жена его иной раз не выдержит, скажет: «Чего вы льнете к нему, как пчелы на мед. Аль других мастеров в деревне нет?» А он только улыбнется: «Не кручинься, мать, не обижай гостей. В этом счастье надо видеть, коль ты людям нужен».

Отец его на Путиловском заводе работал. По призыву партии, еще когда колхозов не было, уехал в деревню. Да так и остался. И свою рабочую закалку передал сыну. Так мне папа потом объяснял. И я с ним согласна.

Вот с такого человека, как Федор Афанасьевич Кротов, я хотела бы брать пример в жизни».

Что ж, сочинение хорошее. Я не спорю. А чем у меня хуже? Я писала о летчиках. Фамилий, правда, не назвала. Ольга Федоровна поставила мне три с минусом. Сказала, что я затеоретизировала тему. А Стасик Перепелкин что сделал? Сочинение у него получилось гладкое, и придраться вроде не к чему. А все же зачем он в конце съязвил. Поставил «P. S.» и добавил: «Если бы меня спросили, с кого я не хочу брать пример в жизни, я бы ответил: с Борьки Мухина. Таким не место в школе. Опозорил весь класс». Ольга Федоровна зачеркнула красной линией постскриптум и поставила Стасику пять с минусом. А я не согласна. Ему стоило двойку за этот постскриптум закатить.

В тот день состоялось у нас классное собрание. Ольге Федоровне давно хотелось его провести. Но староста отсутствовал. Класс будоражило, возникали споры, высказывались не всегда верные предположения и суждения. Все это мешало нормальной учебе, и Ольга Федоровна решила поговорить с нами.

— Надо правильно отнестись к случившемуся, — сказала она, когда удалось установить тишину в классе. — Нашего товарища обвиняют в неблаговидном поступке. Но обвинение — еще не доказательство вины. По-моему, надо внимательно во всем разобраться и помочь Боре защитить себя.

— Чего защищать? Он сознался! — это крикнул Перепелкин.

Ольга Федоровна снова постаралась восстановить тишину.

— Стасик, — обратилась она к Перепелкину. — Ты хочешь что-то сказать? Пожалуйста.