Гюнтер Вайзенборн - Преследователь (Записки Даниэля Бренделя)

Герой Вейзенборна, оставляя в живых того, кто не достоин жизни на земле, не отказывается от борьбы с ним и подобными ему. Он ищет других способов борьбы, понимая, что возмездием, осуществляемым в одиночку, многого не добьешься.

Найдет ли другие способы борьбы герой Вейзенборна? Это покажет будущее.

Вейзенборн в отличие от многих западногерманских писателей снова и снова создает в своих книгах образы героев антифашистского Сопротивления.

Тема антифашистской борьбы обретает в его творчестве особый смысл: это и та борьба, которая велась раньше, в годы гитлеровской диктатуры, это и та борьба, которая должна вестись теперь, в годы аденауэровской республики. Писатель не отождествляет прошлое с настоящим, но ему ясно, насколько велика опасность повторения всего того, что было.

Подпольщик с 1937 года, Гюнтер Вейзенборн примкнул к группе Харро Шульце — Бойзена, деятельность которой широко развернулась в годы второй мировой войны. В 1942 году, когда начался разгром этой группы, Вейзенборна арестовали. Девять месяцев он провел в одиночной камере, ожидая смертного приговора. Потом его переводили из тюрьмы в тюрьму. В 1945 году Вейзенборна вместе с другими заключенными освободили советские войска.

Еще в тюрьме тайком, на кульках, которые он клеил, как и все заключенные, Вейзенборн начал писать свою автобиографическую книгу «Мемориал». В этой книге чередование глав создает смещение во времени — настоящее и прошлое перемежаются друг с другом.

В тюрьме Вейзенборном написаны лишь те главы, в которых он вспоминал о воле. Нередко это пейзажные зарисовки: лунная ночь на Рейне, где он родился; солнечный день в Аргентине, где он прожил несколько лет.

О том, что пережито в тюрьмах, Вейзенборн написал уже после освобождения. Так создается в книге контраст света и теней.

«Они могут ворваться и потащить тебя, куда хотят. Они могут сделать с тобой все, что им угодно. Ты слаб, ты в наручниках, ты один. Их всегда много, они сильные и вооруженные… — пишет Вейзенборн. — В каждой камере кто-то бегает из угла в угол, барабанит в стену, побелев от ужаса, замирает в неподвижности и стонет, и не сводит глаз с двери, и ждет. В мертвой тишине коридора гулко звучат шаги. К кому они направляются?»

Однако не следует думать, будто все главы, посвященные воспоминаниям, солнечные, а в главах о тюрьмах Шпандау, Моабите и Луккау — один сплошной мрак. Это не так, ибо те, кого пытали и казнили, до последней минуты не выпускали из рук зажженные ими «факелы человечности». Писатель убежден, что эти факелы неугасимы.

Посвящая книгу памяти погибших товарищей по борьбе, Вейзенборн обычно не упоминает о том, что многие из них коммунисты. Например, Вальтер Хуземан, предсмертное письмо которого опубликовано в сборнике «Воспрянет род людской» изданном в ГДР. Вальтер Хуземан писал отцу перед казнью: «Легко называться коммунистом, пока за это не приходится платить кровью. И настоящий ли ты коммунист, можно доказать только тогда, когда наступает час испытания. Я коммунист, отец!»

Впрочем, когда на последних страницах книги «Мемориал» появляется Франц-пекарь — тот, кто тайком передавал наиболее истощенным ломтики хлеба, а «вместе с хлебом и надежду», — автор сразу же представляет его читателям как коммуниста.

Пьеса Вейзенборна «Нелегальные», также посвященная героям антифашистского подполья, в 1961 году была вновь поставлена в одном из берлинских театров. Конечно, это произошло не в Западном Берлине, где пьеса совершенно забыта, как будто ее вовсе и не было.

Джон Хартфильд, которому принадлежало художественное оформление берлинского спектакля, сказал: «Пьеса Вейзенборна — это одновременно и воспоминание и предостережение. Она, к сожалению, актуальна».

Предостережением служит и пьеса Вейзенборна «Семья из Невады». В ней использован факт, о котором сообщалось в американской прессе: для того чтобы испытание атомного оружия в штате Невада оказалось как можно более сенсационным, на том месте, где ожидался взрыв, устроили игрушечный дом, населенный куклами величиной в человеческий рост; обитателей дома прозвали «семьей Дарлинг». Этот факт, сам по себе мелкий, наглядно доказывает, что в США подобные испытания рассматриваются отнюдь не как печальная необходимость.

В пьесе Вейзенборна манекены оживают, куклы становятся людьми. Они не хотят умирать. От имени семьи Дарлинг и от имени миллионов человеческих семейств писатель требует предотвращения атомной войны.