Владимир Амлинский - Музыка на вокзале

Солнце пропитало тайгу, оно было в скалах, в земле и в машинах. А внизу, под скалами, текла зеленая река Кизир. Она одна во всей тайге, во всем мире была холодная. Солнце не поспевало за ней…

Павел работал на землеройке. Он был голый по пояс, а на ногах — сапоги. Рычаги его хорошо слушаются: дернет — и ковш открывает белый рот, словно улыбается. Здоровенная зубастая улыбающаяся рожа.

Зубастая рожа клонится к земле, глотает ее и бросает в кузов подъехавшего самосвала. Земля рыжая, твердая от камней; она растекается по пустому днищу, камни гулко бухаются с борта.

У самосвала постепенно вырастает горб, крутой, сыпучий, зыбкий. С верблюжьей важностью самосвал степенно отходит. На очереди — следующий.

Ровно в два часа дня Павел выскакивает из кабины экскаватора и спускается к реке.

Он смотрит на блестящую воду, щурится и радостно, освобожденно вздыхает. Затем он снимает сапоги, аккуратно разматывает портянки и накрывает ими сапоги, чтобы не сохли на солнце.

Павел подходит к воде. В зеленоватом зеркале он видит свои раскосые продолговатые глаза и свою улыбку. Павел долго входит в воду, обжигающую тело, отводит ее руками, словно остужает, а потом ложится на спину и тихо, бесшумно плывет.

Над ним течет небо — огромная река; вершины Саян кажутся ее берегами, облака — волнами.

Павлу становится совсем хорошо, он поет. Он поет гортанно, по-своему, по-хакасски. О чем песня? Павел толком и не знает, слов в ней почти нет, одна мелодия… Как будто так: человек идет по степи и находит ручей, вода в ручье холодна.

Павел допел песню — и к берегу. Перерыв кончился.

А в это время к реке подходят геологи. Они шумят, стаскивают с себя цветастые пропотевшие ковбойки, кидают в реку камни. Они работают недалеко от Павла. Что они ищут здесь — это ему неизвестно. Он только слышит шум бурового станка, долбящего породу… У геологов свои дела, у Павла свои.

Из всех геологов Павел знает только Катю. Геологи купаются, а она сидит на берегу. Весь берег в ковбойках и вылинявших полотняных штанах. И одинокая фигурка Кати.

— Что сидишь, что не плывешь? — спрашивает ее Павел.

— Во-первых, простудилась, — говорит Катя. — У меня грипп, понимаешь? А во-вторых, плавать не умею.

Павел с ласковой укоризной качает головой. Такая жара, и простыла. Ай-ай-ай! Лицо у Кати беленькое, загар легкий, а волосы выгорели крепко. Почти седые волосы. Таких светлых волос Павел нигде не видел. Ему хочется чем-то помочь Кате, и он говорит:

— Учить буду плавать. Надо учить. Со мной тонуть не сможешь.

Павел старательно, медленно выговаривает русские слова.

— Я согласна, — отвечает ему Катя и улыбается.

Она-то знает, что он никогда не решится учить ее плаванию. Он смущается ее, как школьник, и она чувствует это.

— Что ж, давай учи… Правда, я простыла… Но клин вышибают клином. Верно ведь?

Павел серьезно смотрит на нее.

— В другой раз. В другой — обязательно. Сейчас машины ждут, задержка будет.

На лице у Кати огорчение:

— Всегда тебя кто-нибудь ждет. То машина, то еще что-нибудь. Ты уж такой.

— Нет, я не такой, — говорит Павел. Он смотрит прямо в Катины веселые светлые глаза, блестящие, точно река Кизир, и задумывается на мгновение. — Конечно, не такой. — И, словно подводя итог всему их короткому разговору, говорит: — Завтра будешь?

— Конечно, как всегда.

Павел кивает ей, отходит и взбирается вверх. Его медная большая спина постепенно сливается с рыжими скалами. И только крепкий уверенный голос его машины сообщает всей тайге о том, что перекур окончен. Словно подчинившись этому кличу, выходят на берег геологи, торопливо одеваются и спешат к своим бурам.

А затем все вместе — и Павел и геологи — наваливаются на тайгу, и хотя они маленькие, а тайга бесконечная, она обмирает от их ударов, дает трещины и стонет…

Вечером Павел, как всегда, заходит в женское общежитие. Как всегда, маленькая Аня ждет его.

— Чай заварю, — обрадованно говорит она.

— Ладно.

— В клуб пойдешь? Ладно?

— Ладно.

Они разговаривают по-русски. Во-первых, неудобно говорить по-хакасски, когда вокруг русские, во-вторых, Павел хочет, чтобы она получше знала русский язык.

Аня заваривает крепкий зеленый хакасский чай, и вместе с ними его пьют Женя — дочка прораба, медсестра, и Лиза из тоннельного отряда. Они пьют из кружек. Кружки щербатые, потемневшие, и у чая кисловатый металлический привкус.