Уильям Моэм - Десять величайших романов человечества [litres]

Дэвид Копперфилд сам рассказывает свою историю. Этот прием романисты часто используют. У него есть преимущества и недостатки. Одно из преимуществ в том, что автор должен придерживаться нити повествования; он может рассказывать только о том, что сам видел, слышал или сделал. Это шло Диккенсу на пользу – обычно его сюжеты сложны и запутанны, и читательский интерес иногда переключается на персонажи и события, не влияющие на суть истории. В «Дэвиде Копперфилде» – только одно такое отступление: рассказ о взаимоотношениях доктора Стронга с женой, тещей и кузеном жены; с Дэвидом Копперфилдом рассказ никак не связан и сам по себе скучен. Этот прием имеет еще одно преимущество: он делает историю более правдоподобной и завоевывает симпатию читателя. Вы можете одобрять рассказчика или не одобрять, но он концентрирует ваше внимание на себе и потому овладевает вашей симпатией.

А недостаток приема в том, что рассказчик, он же герой, не может, не пойдя против скромности, сказать вам, что он красив и привлекателен; он кажется хвастливым, когда рассказывает о своих мужественных поступках, и глупым, когда не понимает того, что давно ясно читателю, а именно – что героиня его любит. Но еще больший недостаток, от которого не могут полностью избавиться авторы подобных романов, заключается в том, что герой-рассказчик кажется менее интересным по сравнению с теми персонажами, с которыми вступает в контакт. Я задавался вопросом: почему так происходит? И вот единственное, что приходит на ум: автор видит героя изнутри, субъективно, – ведь он сам им является, – и наделяет его смятением, слабостью, нерешительностью – тем, что чувствует в самом себе; в то время как других он видит снаружи, объективно, посредством воображения; и если это писатель, наделенный присущим Диккенсу особым даром, он вкладывает в эти образы драматическую мощь, безошибочное чувство комического и экстравагантного и тем самым делает их поразительно живыми и затмевающими собственный образ.

Диккенс сделал все, что мог, чтобы вызвать у читателя сострадание к своему герою; но во время знаменитого путешествия в Дувр, куда тот бежит, ища покровительства у своей тетки Бетси Тротвуд, замечательной личности, он ведет себя довольно странно. Нельзя не удивляться тому, что мальчик может быть таким простофилей: каждый, кто ему встречается по дороге, грабит и обманывает его. А ведь он несколько месяцев работал на фабрике и в любое время суток ходил по Лондону; жил с семейством Микобер, относил в заклад их вещи, а потом навещал бедолаг в «Маршалси»; и тогда в голову приходит мысль: если он такой умный мальчик, как о нем говорят, то даже в таком юном возрасте можно обрести кое-какое знание жизни и сообразительность, чтобы уметь постоять за себя. Но Дэвид Копперфилд демонстрирует печальную несостоятельность. Его продолжают грабить и обманывать. Похоже, он не способен справляться с трудностями. Он проявляет слабость в отношениях с Дорой, отсутствие здравого смысла при решении обычных проблем домашней жизни превышает у него пределы разумного; и он до того бестолков, что не догадывается о любви к нему Агнес. Мне трудно поверить, что в конце концов он, как нас уверяют, становится преуспевающим писателем. Если он пишет романы, то, подозреваю, они больше похожи на романы миссис Генри Вуд, чем на романы Чарлза Диккенса. Удивительно, что писатель не дал своему герою собственной энергии, жизнеспособности, плодовитости. У стройного и привлекательного Дэвида был шарм, иначе он не вызывал бы симпатию почти у всех, с кем сводила его судьба; он честный, приятный и добросовестный, но, признаться, несколько глуповатый. В книге он самый неинтересный персонаж.

Но это не имеет значения: книга пестрит поразительно разнообразными характерами – живыми и оригинальными. Они не реалистические и вместе с тем полны жизни. Никогда не было таких людей, как Микоберы, Пегготи и Баркис, Трэдлс, Бетси Тротвуд и мистер Дик, Урия Гип и его мать. Это фантастические порождения безудержного воображения Диккенса, но в них столько мощи, естественности, они написаны так правдоподобно, так убедительно, что им веришь. Они экстравагантны, но не карикатурны, и, познакомившись с ними, их никогда не забудешь. Самый замечательный из них – конечно, мистер Микобер. Он никогда не обманет ваших ожиданий. Диккенса упрекали (по-моему, несправедливо) за то, что в конце тот становится уважаемым судьей в Австралии; некоторые критики считали, что он должен оставаться недальновидным и беспечным до конца книги. Австралия – малонаселенная страна; мистер Микобер – мужчина представительный, не без образования и весьма речистый. Не вижу оснований, чтобы в таком окружении и с такими преимуществами он не мог занять официальный пост. Я скорее не поверю, что он смог держать язык за зубами и проявил достаточно находчивости, чтобы разоблачить злодеяния Урии Гипа.