Уильям Моэм - Десять величайших романов человечества [litres]

Когда он приступил к работе над романом «Госпожа Бовари», ему было тридцать лет и он еще ничего не опубликовал. За исключением «Искушения святого Антония», все его чего-нибудь стоящие ранние вещи были очень личными; на самом деле они просто художественно воспроизводили его любовные приключения. Теперь цель состояла в том, чтобы писать не только реалистически, но и объективно. Флобер был полон решимости говорить правду без предвзятости или предрассудков и ни в коем случае не выступать от своего имени. Он хотел показать голые факты, а характеры персонажей изобразить как они есть, без собственных комментариев – не хваля их и не осуждая; если он кому-то одному симпатизировал, показывать это было нельзя, если глупость другого его раздражала, а злоба третьего злила, даже словечком нельзя было это проявить. Так он и поступил, и, возможно, поэтому многие читатели сочли его роман холодным. В этой просчитанной, упрямой отчужденности нет теплоты. Может быть, в этом наша слабость, но мы, читатели, находим утешение в сознании, что автор разделяет наши чувства, которые сам вызвал.

Но попытка подобной безучастности не удалась Флоберу, как не удается она и другим романистам: полная беспристрастность невозможна. Хорошо, когда романист позволяет персонажам самим раскрывать свои характеры и, насколько возможно, показывает, как действие вытекает из самих характеров, и, напротив, автор легко превращается в помеху, когда заостряет внимание на очаровании героини или на злобности негодяя, когда он морализирует или ни с того ни с сего отклоняется от темы и, по сути, сам претендует на роль в рассказываемой им истории; это особый прием, и некоторые хорошие романисты его использовали, сейчас он вышел из моды, но это не значит, что он плох. Тот писатель, который избегает его, хоть и не участвует конкретно в действии, тем не менее все равно дает о себе знать – выбором сюжета, выбором персонажей и тем, как он их преподносит. Мы знаем, что Флобер был пессимистом. Глупость он не выносил. Его раздражало все буржуазное, банальное, обыденное. Он не знал жалости. Ему было чуждо милосердие. Всю свою сознательную жизнь он болел, испытывая чувство унижения от этой болезни. Нервы его были в постоянном расстройстве. Этот романтик страшился своего романтизма. Он бросился с головой в грязную историю госпожи Бовари, проявив энергию человека, решившего отомстить жизни, вывалявшись в грязи, потому что та отвергла его стремление к идеалу. Решив описать случай Деламара, Флобер не отстранился от этой истории, а, напротив, проявил интерес, как проявил он его и в подборе персонажей. Роман в пятьсот страниц знакомит нас со многими героями и, за исключением не играющего большой роли в действии доктора Ларивьера, ни один из них не наделен привлекательными чертами. Все они приземленные, недалекие, глупые, посредственные и вульгарные. Таких действительно много, но есть и другие; невероятно, чтобы – пусть и в небольшом городке – не нашлось двух-трех человек здравомыслящих, добросердечных, готовых прийти на помощь.

Флобер намеренно выбрал ничем не примечательных персонажей и заставил их выполнять действия, неизбежно вытекающие из их характеров и обстоятельств, в которых они находятся; но он не отрицал того, что такие примитивные герои никому не будут интересны, да и жизнь их покажется читателю скучной. Позже я остановлюсь на том, как он решил эту проблему. Но прежде мне хочется посмотреть, как он справился с первоначальной задачей.

Первым делом я должен сказать, что персонажи подобраны превосходно. Мы верим в их существование. При их появлении сразу видишь в них живых людей, живущих по своим законам в известном нам мире. Мы воспринимаем их как нечто само собой разумеющееся, вроде водопроводчика, или бакалейщика, или доктора. Они не похожи на персонажей в романе. Например, Оме – комическая фигура, под стать мистеру Микоберу [38] Мистер Микобер – персонаж романа Чарлза Диккенса «Дэвид Копперфилд». . Для слуха французов Оме так же привычен, как мистер Микобер для англичан. Мы верим в его существование, как никогда до конца не поверим в существование мистера Микобера, и в отличие от последнего Оме никогда не выходит из образа.

Но убедить себя в том, что Эмма Бовари заурядная дочка фермера, я не могу. Однако есть в ней нечто, что есть в любой женщине и любом мужчине. Когда Флобера спросили, кто был ее прототипом, он ответил: «Госпожа Бовари – это я». Все мы предаемся экстравагантным и нелепым мечтам, в которых видим себя богатыми, красивыми, успешными, героями или героинями романтических приключений, но большинство из нас слишком благоразумно, слишком боязливо или слишком заурядно, чтобы позволить этим мечтаниям серьезно влиять на нашу жизнь. Госпожа Бовари – исключение: она старалась воплотить мечту в жизнь, и еще – она была исключительно красива. И события не были так неотвратимы, как хотел того Флобер. Когда Эмму Бовари бросает ее первый любовник, у нее начинается воспаление мозга; болезнь продолжается сорок три дня, она от нее чуть не умирает. Теперь воспаление мозга, болезнь, столь любимая в течение долгого времени романистами, хотевшими на какое-то время избавиться от персонажа, признана несуществующей, и если Флобер заставил свою героиню перенести ее в такой тяжелой форме, то, полагаю, это было сделано потому, что он хотел, чтобы болезнь была долгой и лечение стоило дорого. Этот эпизод не вызывает доверия, как не вызывает доверия и смерть Бовари: он умирает только потому, что Флобер хотел закончить книгу.