Авраам Иегошуа - Дружественный огонь [litres]

– Я не уверен, папа, что ты прав на все сто процентов. Готлиб был обязан убедиться, что шахты находятся в полном порядке, до того, как начать монтировку лифтов. А за эту часть работы отвечали именно мы. За установку. Так что наша доля ответственности…

– Стоп! А теперь, Моран, помолчи и послушай. Все, что касается шахт, находится вне нашей компетенции. Точка. И трещины и дыры могли возникнуть уже после того, как установка кабин была завершена.

– Она убеждена, что те звуки, которые она расслышала, вызваны старыми дефектами.

– Она уверена… она полагает… она говорит… Хабиби , притормози немного. Эта малышка, все-таки, не ангел с небес. Так что давай продолжим этот разговор завтра в офисе.

– Забито. А теперь – о маме. Что-нибудь слышно о ней?

– По моим расчетам, она еще летит. Если только я не ошибаюсь.

Но он ошибался. Что было удивительно. Поскольку любой, не витающий в облаках и практичный человек не мог не знать, что часовой пояс в Африке на час опережает израильское время, так что любимая женщина уже вовсе не в воздухе, а на твердой земле продвигается в тропическом мраке по пустынной и грязной горной дороге, причем жизнь ее находится в опытных руках интеллигентной женщины-водителя, которую она с живостью расспрашивает про историю ее жизни.

Во время кровавой гражданской войны в Южном Судане родственники и множество других представителей племени Сиджиин Куанг были вырезаны, поскольку цвет их кожи был более черным, чем у их убийц. Из всей большой семьи спаслась только она одна. Обязана этим она была наблюдателю из миссии ООН, прибывшему в Африку из Норвегии, такому же высокому, как она; он взял на себя хлопоты по ее реабилитации и обучению, которое она получила в его стране при условии, что, получив диплом медсестры, вернется, чтобы работать в полевом госпитале на суданско-кенийской границе, оказывая помощь соплеменникам, пострадавшим в ходе войны. Но госпиталь, на который возлагалось столько надежд, так и не был открыт, так что после возвращения дипломированной медсестре пришлось долго бродить вокруг Найроби в поисках работы, пока до нее не дошло известие, что ЮНЕСКО собирает антропологическую экспедицию – исключительно для африканских ученых, чьей целью было исследование – на основании их собственных методов – связей между человекообразной обезьяной и человеком.

Она обратилась к директору экспедиции, и танзаниец по имени Селоха Абу предложил ей работу в качестве медсестры в составе изыскательской группы.

– Уверена, что вы – христианка, – сказала Даниэла, совершенно захваченная рассказом собеседницы, равно как и деталями ее жизни.

Но Сиджиин Куанг не была ни христианкой, ни мусульманкой. То, что она исповедовала, было, скорее всего, анимизмом [11] Анимизм (от лат. anima, animus – «душа» и «дух» соответственно) – вера в существование души и духов, вера в одушевленность всей природы. (так, по крайней мере, считали адепты этого направления), в то время, как их противники употребляли слово мушрик [12] Мушрик ( араб. ) – многобожник. , что в вольном переводе и при желании определить его, как общепринятый научный термин, звучало как «язычник».

– Язычник? – Израильтяне в избытке встречались с этим понятием, связывая его с интимными контактами, совершающимися в темноте и приписывающимися идолопоклонникам. – Язычники? Что это такое? Что это значит? О, это так интересно! – то и дело повторяла израильтянка. – Для нас, иудеев, идолопоклонники – это нечто, относящееся к древним легендам.

И женщина из Судана с несколько смущенной улыбкой и по возможности кратко объясняла принципы мировоззрения ее племени.

– Главное, – допытывалась Даниэла, – это что? Духи? Явления природы – такие, скажем, как ветер?

– Да. Сокрытый и священный дух деревьев и камней.

– И подобное проявление веры, – настойчиво допытывалась Даниэла, – что же, не противоречит рационализму, например, медицинской науке, которую вы изучали?

– Никакая вера не может помешать заботе о больных, – заявила суданка. – И менее других – анимизм, поскольку у каждого существа имеется свой персональный дух, соответствующий его пониманию жизни, а потому не нуждающийся в посредничестве ни попов, ни имамов.

– Поразительно…

Однако Даниэла не могла понять, как ее зять умудрился примкнуть к команде ученых-антропологов, созданной специально для африканцев, тем более, что он не был ни научным работником, ни врачом, а кроме того, являлся гражданином страны, далеко не во всем мире пользовавшейся любовью. Но по этому вопросу у суданки нашлось простое объяснение. Дабы избежать конфликтов в среде чрезвычайно чувствительных ко всевозможным деталям бытия африканцев, которые собрались для работы на раскопках со всех концов континента, было решено, что вопросами, связанными с финансированием и курированием расходов, должен заниматься белый человек, лучше – иностранец, а еще лучше – человек с опытом, знакомый и с регионом, и с местными особенностями. И когда овдовевший белый пенсионер, служивший некогда в Африке по линии министерства иностранных дел, предложил свой опыт по части управления финансами, он мгновенно завоевал сердце членов экспедиции, как человек надежный и объективный, способный противостоять внешним искушениям и соблазнам.