Виктор Пронин - Как много в этом звуке…

— Нагоним! — бросил Костя. — Подумаешь — три минуты! Делов-то!

— Больно богатые стали, — проворчал Федор. — Три минуты для нас не время, три рубля не деньги, три человека не в счет… Нагоним, наверстаем, перебьемся… Уж сколько веков все наверстываем, а результатов не видать.

Олег Алексеевич изумленно поднял брови и с интересом посмотрел на Федора. Ну-ну, дескать, это забавно, что ты еще скажешь? Но Федор ничего не добавил. Он неотрывно смотрел в окно, смотрел, когда кончился перрон и отшатнулись в прошлое опечаленные толпы провожающих, когда замелькали вросшие в землю избы, серые поля, ободранные и какие-то обесчещенные полустанки.

— Простите, — Валерия Александровна обратилась к Федору с такой вежливостью, что все без труда уловили издевку, — ваша колбаска не испортится в дороге? Жалко будет, столько колбаски…

— Колбаска? — не понял Федор. — Ах, колбаска… — Он был более поощрен вниманием к себе, нежели оскорблен вопросом. — Да ее завтра же всю умолотят подчистую!

— А то я смотрю, у вас прямо оптовые закупки. — Валерия Александровна посмотрела на всех по очереди, как бы приглашая присоединиться к ее улыбке.

— Горючее нужно, — ответил Федор виновато. — А у нас этого добра и к празднику не найдешь.

— С такими аппетитами скоро и у нас ее не увидишь.

Федор с недоумением осмотрел Валерию Александровну от кончиков домашних туфель до тощего узелка волос на затылке, усмехнулся понимающе.

— Не в обиду будь сказано, вы сколько весите? — спросил он. — Центнера полтора? Ну, три пуда туда, три пуда сюда… Угадал?

— А к чему вы это спрашиваете? — Валерия Александровна так налилась краской, как не бывало с ней, наверное, со времени брачной ночи.

— К тому, что колбаса, которую вы так неохотно отпускаете из вашего города, сработана из скотины, выращенной на наших полях. Но когда эту скотину гонят сюда, вы не возражаете, полагая, что так и должно быть. А когда я везу домой это сырое месиво в целлофановых трубках, вы сразу про аппетит… — Федор пересел поближе к окну, давая понять, что разговор о колбасе закончен. Теперь он оказался напротив Олега Алексеевича. — Как вам это нравится? — Он кивнул, показывая что-то за окном.

— Вы о чем? — Олег Алексеевич приподнялся.

— Не видите?

— Видеть вижу, но… Необычного…

— У самых путей! Видите?!

— А что там? — Костя оторвался от детектива и тоже уставился в окно. Преодолев обиду, искоса посмотрела в окно Валерия Александровна. И не увидела ничего, кроме пустых полей, серых заборов, низкого неба. Согнувшись под мелким дождем, брели через лужи прохожие, разбрызгивая жидкую грязь, несся куда-то разболтанный грузовик.

— Ну? — Федор требовал ответа. — Что там?

— Родина! — хохотнул Костя.

— Нет, я не о том, — грустно проговорил Федор. — Там преступление.

— Где?! — Валерия Александровна, всколыхнувшись всем телом, приникла к окну.

— Смотрите, сколько рельсов, балок, щебня, бетона… Это же миллиарды рублей! Годы работы! Опять придется нагонять, наверстывать, перебиваться… Вот из-за того я и приезжал сюда, надеялся привлечь внимание. Не удалось.

— А вы, оказывается, патриот. — Валерия Александровна посмотрела на Федора с одобрением. — Похвально, похвально с вашей стороны. Да, к сожалению, есть еще случаи, когда отдельные наши хозяйственники пренебрегают иногда некоторыми своими обязанностями.

— Какие, к черту, случаи! — взревел Федор, поднявшись во весь рост. — Тут на каждом километре нужно по следователю ставить!

Олег Алексеевич из вежливости посмотрел в окно, и его улыбка на тонких губах становилась все откровеннее, по мере того как мимо проносились завалы бревен, катушки с кабелем, почерневшие от времени деревянные ящики с каким-то оборудованием.

— Вам обязательно нужно написать в газету, — наконец произнес он. — В письме необходимо указать…

— Писал.

— И что же? Ответили?

— Заверили, что полностью разделяют мое возмущение случаями бесхозяйственности.

— Знаком я немного с этой кухней, — сказал Костя. — К редактору не пытался сходить?

— Ходил. Очень вежливым оказался. Похвалил за гражданское мужество, еще за что-то… Кажется, за сознательность.

— Напрасно вы так… Сознательность — это очень хорошее качество, необходимое каждому гражданину. И все мы должны… — Валерия Александровна замялась, встретившись взглядом с Федором.

— Что мы должны? Много ли? Кому?

— Должны, и все! — Валерия Александровна отвернулась, не желая отвечать на вопрос, поставленный столь крамольно.