Чимаманда Адичи - Лиловый цветок гибискуса

— Как они это делают, дедушка Ннукву? Как люди забираются внутрь таких штук? — спросил Джаджа.

— Ш-ш-ш! Это же mmuo , духи! Не говори, как женщина! — взорвался дедушка Ннукву, обернувшись, чтобы смерить горящим взглядом Джаджа.

Тетушка Ифеома рассмеялась и заговорила по-английски:

— Джаджа, нельзя говорить, что люди внутри. Разве ты этого не знал?

— Нет, — пробормотал Джаджа, ерзая под внимательным взглядом тети.

— Обиора прошел эту церемонию два года назад в родном городе отца. А ты не проходил ima mmuo [61] Церемония инициации духа ( игбо ). , так ведь?

— Нет, не проходил, — пробормотал Джаджа.

Неужели брату стало стыдно? Внезапно мне отчаянно захотелось, чтобы Джаджа прошел ima mmuo , инициацию в духовном мире. Я очень мало об этом знала, женщинам вообще не полагалось думать о таких вещах. Но Джаджа как-то рассказывал мне, что во время церемонии мальчиков пороли и заставляли купаться перед насмехающейся толпой. Единственный раз, когда я слышала слова ima mmuo от папы, он говорил об отцах, позволяющих своим сыновьям сбиться с пути истинного, и прочил им геенну огненную.

Вскоре мы уехали из Изи Ичеке. Сначала тетушка Ифеома высадила сонного дедушку Ннукву. По дороге он дремал в машине, наполовину прикрыв здоровый глаз, а тот, что поразила болезнь, оставался открытым. Было видно, что белесая пленка на нем становится плотнее и теперь напоминает цветом густое молоко.

Когда тетушка Ифеома остановилась на нашем дворе, она спросила своих детей, не хотят ли они зайти в дом, на что Амака ответила отказом так громко и решительно, что ее братья не решились спорить. Тетушка проводила нас, приветственно помахала папе, сидевшему на собрании, и крепко обняла нас на прощание.

В ту ночь мне снилось, что я смеюсь. Вот только это не было похоже на мой смех, впрочем, я и не знала, как он должен звучать. Во сне с моих губ слетал кудахчущий, раскатистый хохот тетушки Ифеомы.

Папа привез нас на рождественскую службу в церковь святого апостола Павла. Тетушка Ифеома с детьми уже садилась в микроавтобус, когда мы въехали на стоянку возле церкви. Они подождали, пока папа остановит «Мерседес», потом подошли, чтобы поздороваться. Тетя сказала, что они были на утренней службе и что мы встретимся за обедом. В своей длинной красной накидке и туфлях на высоком каблуке она выглядела выше и непостижимым образом казалась еще решительнее. На губах Амаки сияла помада того же ярко-красного цвета, что и у матери. Она улыбнулась, сверкнув сахарными зубами, и произнесла:

— Счастливого Рождества!

Я изо всех сил пыталась сосредоточиться на службе, но мои мысли неизменно возвращались к помаде Амаки и к тому, что бы я почувствовала, нанося краску на свои губы. Мне было сложно думать о службе еще и потому, что священник, все время говоривший на игбо, на протяжении проповеди ни разу не вспомнил о Священном Писании. Он решил проповедовать о цинке и цементе.

— Вы, люди, думаете, что я проел деньги, собранные на цинк, okwia [62] Так ( игбо ). ? — кричал он, жестикулируя и обвиняюще указывая пальцем на собравшихся прихожан. — Да и вообще, многие ли из вас отдают десятину в эту церковь, gbo ? Как можно построить дом, если вы не жертвуете? Вы что, думаете, что цинк и цемент стоят всего лишь десять kobo ? [63] Нигерийская денежная единица. 1 найра = 100 кобо.

Папе хотелось, чтобы священник говорил о другом: о младенце в яслях, о пастухах и Вифлеемской звезде. Я поняла это по тому, как он сжимал в руках молитвенник и как ерзал на месте. Мы сидели в первом ряду. Женщина с приколотым к белому хлопковому платью медальоном, где была изображена Пресвятая Дева, бросилась нам навстречу при входе, чтобы проводить на предназначенные места, по дороге громким шепотом объясняя папе и всем остальным, что первый ряд оставлен для очень важных людей. Слева от нас сидел вождь Умеади, единственный человек в Аббе, дом которого был больше нашего, а справа — его королевское величество, igwe [64] Король ( игбо ). . Igwe подошел пожать папину руку после причастия и сказал:

— Nno пи , я зайду к вам позже, чтобы поприветствовать надлежащим образом.

После службы мы сопровождали папу на встречу, посвященную сбору средств, в расположенное возле церкви здание. Средства требовались на дом для священника. Женщина-волонтер с повязанным на голове шарфом раздавала буклеты с фотографиями старого жилища, на которых неверной рукой были проставлены стрелки, указывающие, где текла крыша и где термиты съели дверные косяки. Папа выписал чек и вручил его женщине, сказав, что не хочет произносить речь.