Жан Лаффит - Весенние ласточки

Жак вскочил в такси, надеясь, что он все же успеет застать Жаклину.

Он очень ждал этой встречи, так как после того вечера, когда он вынужден был пойти к Брисакам, между ним и Жаклиной начались недоразумения. Тогда, конечно, ему удалось освободиться только очень поздно. Заведующий погребом был в ударе и снова вернулся к разговору о гротах в Ляско. Его интересовали не картины — в них он ничего не смыслил, — а выгода предприятия, которое мог бы там открыть молодой и расторопный человек. Лора смотрела на юношу, и ее большие глаза, казалось, молили: не обращайте внимания на то, что говорит отец. А в это время Жаклина ждала его.

Днем она как бы между прочим дала понять Жаку, что сегодня освободится в десять часов… Она вышла немного раньше времени и, не видя Жака, простояла у дверей, пока не показалась ее подруга Сюзанна. Жаклина пригласила ее выпить что-нибудь в ближайшем кафе. Так и не дождавшись Жака, она села в метро и уехала домой.

— Это не очень-то красиво с твоей стороны, — сказала Жаку на следующий день Сюзанна.

— Что?

— Жаклина тебя прождала вчера до половины одиннадцатого.

— Она тебе сказала, что ждала именно меня?

— Нет, но это ясно и так.

Жак почувствовал, как его захлестнуло счастье. Но Жаклина была с ним так холодна, что он растерялся. И спросил Сюзанну:

— Ты не подшутила надо мной?

— Зачем мне это надо? Жаклина моя лучшая подруга.

— А может быть, она ждала другого?

— До чего же ты глуп.

После этого Жак, набравшись храбрости, обратился к Жаклине:

— Не сердись на меня за вчерашнее.

— А за что я должна сердиться?

— Я знаю, что ты меня ждала.

— Я? С чего ты это взял?

— Мне нужно с тобой поговорить, и я собирался прийти, но в последний момент Брисак пригласил меня к себе…

— И ты, конечно, не мог отказаться?

— Трудно было.

— Из-за его дочери, по-видимому? Если она такая же уродка, как он, я тебе желаю счастья.

— Послушай, Жаклина…

Но Жаклина не стала слушать. Она ушла, не обернувшись, и всю неделю была с Жаком подчеркнуто холодна. Она реже заходила в кондитерский цех, не задерживалась ни на секунду и обращалась к Жаку только по делу. Зато с официантами шутила и смеялась. Жак был уязвлен. Вечерами она выходила в разное время и делала вид, что куда-то торопится. Два-три раза он ее прождал напрасно…

— Когда же вы перестанете дуться друг на друга? — сказала однажды Сюзанна Жаку и Жаклине, когда те, встретившись в коридоре, молча разошлись в разные стороны.

Жаклина сделала вид, будто не слышит подругу, а Жак нагнал Сюзанну и спросил:

— Ты думаешь, она рассердилась?

Сюзанна расхохоталась.

— До чего же вы оба все раздуваете! И еще из-за таких пустяков!

— Передай ей, что я буду ждать сегодня на мосту Ар. Только не забудь.

Он назвал первое попавшееся место.

Через некоторое время Жаклина спустилась в кондитерский цех за заказом. Она облокотилась на раздаточный стол и ждала, пока Жак не спеша отсчитывал ей пирожные.

— Сюзанна тебе передала?

— Да.

— Ну?

Она не ответила ни «да», ни «нет», но по ее глазам Жак понял, что она придет.

К несчастью, Сервэ своим приходом нарушил все планы. Жак расплатился за такси и с бьющимся сердцем бросился к мосту… Ему пришло в голову, что Жаклина могла задержаться на противоположной стороне набережной, разглядывая книги у букинистов… Не обнаружив ее, он пересек двор Лувра и прошел в Тюильрийский сад… Как-то Жак сказал ей, что ему нравится этот сад, потому что сюда служащие «Лютеции» заходят реже, чем в Люксембургский. Может быть, она об этом вспомнила? Но, как и следовало ожидать, ее там не оказалось. Еще бы, он опоздал на целый час! Что она может подумать? Оставался один выход — во что бы то ни стало дождаться ее вечером и все объяснить… Но это ему не удалось, так как она вышла в сопровождении двух подруг. Они с веселым смехом направились к стоянке такси.

— Жако, пошли с нами! — крикнула ему одна из девушек.

— Куда?

— На танцы, — сказала Сюзанна.

Но Жак танцевал очень плохо. Он вернулся домой, бросился, не раздеваясь, на кровать и предался мрачным размышлениям.

«А ведь все могло повернуться иначе, не свяжись я с этим комитетом мира», — думал Жак. Накануне его снова пригласили, но он не захотел пойти. Дело в том, что оба листа с воззванием, которые он взял, были почти чистыми… После отказа Брисака он уже не так смело предлагал их на подпись даже своим товарищам, хотя мойщики подписали все, без всяких разговоров, а их начальник похвалил Жака: