Кейт Мак-Канн - Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка

В пятницу, когда он, находясь в Эдинбурге, давал телефонное интервью «Дейли телеграф», его попросили прокомментировать статью, появившуюся в тот день на первой странице португальской газеты «Тал и Куал» («Tal е Qual») под заголовком: «СП уверена: Мадлен убили родители». Думаю, для Джерри это было последней каплей, и он действительно сорвался. Моему возмущению тоже не было предела. И в основном мой гнев был направлен не на полицию, а на газету, которая напечатала этот отвратительный вздор.

Главной темой шотландских интервью была наша кампания «Найти Мадлен» и то воздействие, которое она оказала на мировое сообщество. Теперь, разумеется, этот разговор шел на фоне поднявшейся в СМИ бури. Джерри дал несколько дополнительных интервью в Шотландии, в которых призвал журналистов не выходить за рамки благоразумия, но они в основном это проигнорировали.

Узнав, что моя мама услышала о статье в «Тал и Куал» и о волне домыслов, которую та породила, я позвонила ей. Она была в таком состоянии, что я с трудом донесла до нее то, что хотела сказать. После разговора с ней я сразу отправила текстовое сообщение старшему инспектору Бобу Смоллу о том, как мне неприятно, что полицейские объявляют Мадлен мертвой, не имея никаких доказательств, и о том, как ужасно мы себя чувствуем, оставшись без поддержки.

Боба как посредника между нами и британской полицией не посвящали в подробности расследования. Это нужно для нашего же блага, объяснял он, ибо если бы к нам поступала информация, которую мы не могли получить сами, это могло бы скомпрометировать нас. Учитывая тот объем информации, который полиция делала достоянием гласности посредством прессы, подобные доводы выглядели довольно нелепыми. Но Боб поделился с нами и другими соображениями. Он пояснил, что в английской полиции результаты работы собак-нюхачей считаются «сведениями», а не уликами, поэтому ему была совершенно непонятна очевидная зацикленность португальских сыщиков на предположении, что Мадлен умерла в номере отеля. Он сказал Джерри, что те, наверное, глазам своим не поверили, когда из Англии пришли результаты экспертизы.

На следующий день Джерри позвонил Кену Джоунсу, главе АСОП (Ассоциации старших офицеров полиции), который, как выяснилось, тоже был недоволен тем, как ведется следствие. Приятно было осознавать, что мы не одни так считаем, а значит, еще не сошли с ума. Но почему никто не заявлял об этом вслух? Многие высокопоставленные особы в частной беседе говорили правильные вещи, но создавалось такое впечатление, что никто не мог (или не хотел) ничего предпринимать. Если бы кто-нибудь встал и сказал: «Хватит! Все это неправильно!», дело могло бы принять совсем другой оборот.

Карлос Пинта де Абреу посоветовал нам подать в суд на «Тал и Куал». Мы написали заявление, но газета в скором времени обанкротилась, у нас появились более важные дела, и мы решили не доводить дело до судебного разбирательства. К сожалению, эта смехотворная и отвратительная статья не была полностью высосана из пальца. Я не хочу сказать, что полиция действительно считала, что это мы убили Мадлен. Такая мысль у меня даже не возникала. Но благодаря этой статье мы поняли, что источником всего этого недоразумения стали трения внутри судебной полиции. Напрашивался лишь один вывод: целью судебной полиции было заставить людей поверить в нашу виновность, чтобы как можно скорее закрыть дело, к которому было приковано такое внимание. А есть ли для этого способ лучше, чем использовать в своих интересах силу воздействия прессы? Вот вам и закон о тайне следствия!

Спешу добавить, что я не хочу всю португальскую полицию стричь под одну гребенку. Я знаю, что некоторые следователи действительно прикладывали все силы, чтобы раскрыть это дело, особенно в первое время, но их попытки докопаться до истины, как и наши, оказались тщетными, и причиной этого были постыдные действия их коллег.

В понедельник, 27 августа, со мной по телефону связалась Эстер Маквей, моя ливерпульская подруга детства, которая теперь стала телеведущей и кандидатом в члены парламента от Консервативной партии. Эстер входила в состав правления «Фонда Мадлен». Она сказала, что ее пугает сложившаяся вокруг нас ситуация и тревожит то, что все это принимает, как она выразилась, «политическую окраску». Эстер посоветовала нам для нашей же безопасности и чтобы «защитить доброе имя Мадлен» (не знаю, что она этим хотела сказать) как можно скорее вернуться в Великобританию. Теперь мне казалось, что на меня давят со всех сторон, и мне это не понравилось.