Кейт Мак-Канн - Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка

Встретив такое остервенелое сопротивление, мы поняли, что эту битву нам не выиграть. Неохотно, но мы все же приняли тактическое решение: отступить, удовлетворившись малым объемом информации. Отступать было унизительно, особенно учитывая то, что из восьмидесяти одного предоставленного в наше распоряжение факта часть была сообщена полиции нашей семьей.

Тем временем в Португалии отстраненный от руководства расследованием Гонсалу Амарал снова дал о себе знать. 30 июня он и вовсе уволился из полиции. Этот шаг позволил ему обрести, как он выразился, «свободу слова». Спустя девять месяцев после отстранения он проявил к нашему делу необычайный интерес. Когда поползли слухи о закрытии дела, он вместе с несколькими своими друзьями, тоже бывшими полицейскими, все чаще стал давать интервью газетам и появляться в телепрограммах. Целью этих действий, похоже, было убедить португальцев, что Мадлен мертва. Он даже заявил, что написал об этом книгу, которая должна скоро выйти.

В понедельник, 21 июля, министром юстиции Португалии было сделано заявление о прекращении следствия по делу об исчезновении Мадлен до обнаружения дальнейших улик. Материалы расследования переставали быть секретными, статус arguido с Джерри и меня снимался. Не было никаких свидетельств того, что Мадлен был причинен серьезный вред, ничто не указывало на причастность к случившемуся Джерри, меня и Роберта Мюрата.

Ни Джерри, ни я так и не получили официального уведомления о закрытии дела от португальских властей. Я узнала об этом примерно в половине пятого, когда смотрела по телевизору новости: о прекращении расследования сообщили каналы «Скай ньюс» со ссылкой на французское новостное агентство и «Би-би-си ньюс 24». Это не было большой неожиданностью, поскольку как дата заявления, так и его содержание газетам стали известны еще в пятницу. Несколько последующих дней нас сопровождала толпа журналистов и фотографов.

Это может показаться странным, но мы были даже рады, что дело закрыли. Как я уже говорила, мы были далеки от мысли, что кто-то действительно ищет нашу дочь, так что сообщение об окончании следственных действий не так уж сильно опечалило нас, как можно было ожидать. Пока судебная полиция продолжала на наши вопросы отвечать стандартными отговорками («Официально расследование ведется», «Все версии будут проверены»), мы получали сообщения от небезразличных людей, которые, пытаясь сообщить какую-то информацию полиции, слышали в ответ: «Ребенок умер». Теперь, когда так называемое «следствие» закончилось, все сведения могли поступать напрямую нашей команде, что, как мы надеялись, принесет больше пользы. В любом случае, это лучше, чем ничего.

То, что с нас сняли статус arguido , тоже не было поводом для радости. Это означало лишь одно: после одиннадцати месяцев позора мы вернулись к тому, с чего начали. Судьба Мадлен все еще была неизвестна, и нам по-прежнему предстояло ее искать. Хотя, конечно, некоторое облегчение мы испытали. Несмотря на то что это расследование ничего, кроме отвращения, у меня не вызывало, я понимала, что не быть arguido , подозреваемым, — это совсем не то, что быть arguido , и что мы с Джерри оказались в лучшем положении, чем за день до этого. А еще это было публичным признанием того, что власти не имеют оснований обвинять нас в причастности к исчезновению Мадлен, на чем мы всегда настаивали, и у нас появилась надежда, что некоторые двери, захлопнувшиеся перед нами в сентябре 2007-го, снова откроются.

Как только дело закрыли, нашим португальским адвокатам Карлосу Пинто де Абреу и Рожериу Алвесу разрешили ознакомиться с его материалами, что они и сделали при первой же возможности — DVD-диск с файлами они получили лишь спустя десять дней. Поскольку утечки информации стали уже делом обычным, никто не удивился тому, что составленное прокурором пятидесятисемистраничное изложение окончательного доклада судебной полиции появилось на португальском веб-сайте на следующий день после того, как было объявлено о закрытии дела.

Амарал и компания явно выжидали снятия грифа секретности с дела. Как только это случилось, они тут же развили кипучую деятельность: заявляли, что мы инсценировали похищение, что Мадлен умерла в гостиничном номере и мы сами избавились от тела; еще мы оказывали давление на британскую полицию и организовали свою кампанию исключительно ради того, чтобы направить следствие по ложному следу, и далее в том же духе. Не сдерживаемый более законом, Амарал разговаривал с журналистами все более и более открыто и стал частым гостем на разных телевизионных ток-шоу. Одна наша знакомая из Алгарве держала нас в курсе его деятельности. Все это никак не заканчивалось. Было тяжело и неприятно слушать то, что он говорит, но нам нужно было знать, с чем может столкнуться Мадлен в Португалии. Даже человеку, наделенному железной волей, тяжело слышать такое изо дня в день и сохранять невозмутимость, тем более что противоположной точки зрения никто прилюдно не высказывал.