Леонид Прожогин - «... И места, в которых мы бывали»

Мы развьючили коней и пустили их на лужайку за крошечным ухоженным огородиком позади дома. Сами зашли внутрь его. В сенях лежали фонари для бакенов, висели сети и пара самоловов. Дядя Степа, едва не разбивший лоб о низкую притолоку, указал на них:

— Браконьеришь помаленьку?

— А куда без этого. Все, что нам, бакенщикам, осталось. Даже рыбнадзор видит и не придирается. Только торговать не дают. Иногда какой теплоход станет да пришлет капитан матросов за красной рыбкой, вот и весь доход с этого дела.

Эдик принес глиняный кувшин с хлебным квасом, извинился и вышел. Вскоре мы услышали стук топора. Еще через какое-то время Эдик вернулся, включил батарейный приемник «Родина», стоявший на тумбочке в изголовье семейной кровати, и сказал:

— Вы в тайге, небось, отвыкли от цивилизации, так хоть у меня послушайте, что в мире творится, да скоро концерт по заявкам будет — музыкой развлекитесь. А у меня еще дела хозяйственные есть. Скоро приду.

И опять ушел. На сей раз он отсутствовал минут сорок, а когда пришел, объявил:

— Через часок баня будет готова. Она у меня крошечная, но нам с моими хватает. Да и вы, думаю, не подеретесь, а после тайги да мошки она вам не помешает.

Это была сама правда. Мошка, как ни мало мы обращали на нее внимания, изрядно наела нам запястья и лодыжки в сапогах, словом, везде, где одежда туго прилегала к телу. Такой уж нрав у этих мушек размером с булавочную головку с белыми кончиками лапок — в белых тапках, как шутила наша братия. А спасает от вырванных ею кусочков кожи и расчесов только добрая парная баня. Поэтому предложение Эдика было просто царским подарком.

Мы шумно поблагодарили щедрого хозяина и начали рыться в своих рюкзаках в поисках чистого белья и мыла. Я хотел было послать Гошу за вениками, но Эдик предупредил мое намерение:

— Насчет веников и вехоток (мочалок) не хлопочите — все есть. Да и мыло свежее тоже. Наши обстановщики третьего дня привезли. Как раз «Банное».

Отказываться от такого приглашения мы не стали, хотя дядя Степа и строил какие-то гримасы. Но уж очень соблазнительно было побаниться после всего пережитого. Не через часок, а спустя полтора, мы торжественно вступили в почти примыкавшую к дому действительно крошечную баньку, в которой, тем не менее, все было настоящим: полок на одного человека, лавки вдоль стен, печка с каменкой и котлом-полубочкой.

Сначала мы все трое уселись на нижний полок, приступочку, посидели немного, потом опять же втроем переместились на верхний, уже собственно полок. Там прогрелись до первого пота, и только затем началось главное действо: дядя Стена улегся во всю свою немалую длину, так, что ноги торчали над котлом, а мы с Гошей принялись охаживать его в два веника. А он все просил:

— Ишшо чуток. Да плесните на каменку хоть ложечку кипяточку.

Мы плескали. И скоро в бане стало нечем дышать. Мы с Гошей уже задыхались, а дяде Степе все было мало. Я сначала недоумевал, как так быстро Эдик натопил баню, потом понял, что она была прогрета с вечера: или он еще кого-то принимал вчера, или себе доставил удовольствие.

Дядя Степа наконец насытился, сошел с полка и вылетел на двор одним своим шагом. Мы выскочили в предбанник подышать и увидели, как он с разбегу плюхнулся в Енисей. Обожженный холодной водой, он рысью взлетел на обрыв и юркнул в баню.

Теперь настала моя очередь. Я тоже был исхлестан двумя вениками и повторил нырок дяди Степы, только, вынырнув, еще проплыл метров пять. Тут подошел Эдик и спросил:

— Ну как, нравится?

Ответом ему был дружный благодарно-торжествующий вой. Все то же мы проделали с Гошей, а потом, хорошенько надраившись Эдиковыми «вехотками» и обдавшись холодной водой, радостные и блаженно улыбающиеся, зашли в дом, откуда доносилось благоухание настоящей стерляжьей ухи и слышалось шкворчание масла на сковородке.

Оказалось, что Эдик времени зря не терял и, пока мы блаженствовали в бане, растопил плиту и приготовил стерлядь «жареную, пареную и так, кусками». Все эти прелести стояли на столе, около большой миски с ухой лежали некрашеные деревянные ложки.

Эдик поднял одну:

— Своей работы. Яблоневую баклушу друг с Украины привез, а я выстрогал. Все ладом, гости дорогие, только вот гм-гм у меня нету, — он щелкнул ногтем по горлу, — Придется кваском ограничиться.

Я ответил:

— Не придется, — и пошел к своему рюкзаку, лежавшему в углу. — Нам было сказано, на случай дождя или купанья. Дождь был? Был. Купанье только что состоялось. Можем мы ее распечатать?