Джон Чивер - Ангел на мосту (рассказы) (-)

* * *

Приехав к себе, я поставил машину в гараж и вошел в дом через кухню. Кора сидела за столом, склонившись над тарелкой с котлетами. В руке она держала баночку со смертельной отравой, применяемой против садовых вредителей. Я близорук и не могу поклясться, что это именно так и было, но мне показалось, что она посыпает этим порошком котлеты. При моем появлении она вздрогнула, но к тому времени, как я надел очки, успела поставить банку на стол. Я уже однажды попал впросак по вине своей близорукости и теперь боялся повторить свою ошибку; и однако одно было бесспорно: порошок против садовых вредителей стоял на столе, рядом с едой, совсем не там, где ему надлежало быть. В порошке этом содержался смертельный яд.

- Что ты делаешь? - спросил я.

- А как тебе кажется - что я делаю?

Голос ее по-прежнему звучал "в верхнем регистре".

- Я бы сказал, что ты посыпаешь котлеты порошком от садовых вредителей.

- Я знаю, что ты не очень высокого мнения о моих умственных способностях, - сказала Кора, - но, право же, в полный идиотизм я еще не впала.

- Да, но что ты делала с этим порошком?

- Как что? Посыпала розы.

Я был разбит наголову. Разбит и напуган. Я понимал, что мясо, густо посыпанное этим порошком, представляло смертельную опасность и что, поев этих котлет, я мог умереть. Но что было удивительнее всего - это то, что после двадцати лет супружеской жизни я, оказывается, не знал Кору даже настолько, чтобы понять, задумала ли она меня убить или нет. Да, я был готов довериться случайному человеку - посыльному из магазина, прислуге кому угодно, только не Коре! Ветры, овевавшие наш двадцатилетний союз, не разогнали нависшего над ним облака порохового дыма. Я налил себе мартини и с бокалом в руке прошел в гостиную. Я легко мог уйти от угрожавшей мне опасности. Я мог бы, например, пойти ужинать в клуб. Теперь, когда я перебираю в памяти прошедшее, мне начинает казаться, что удержали меня от этого шага голубые стены нашей гостиной. Это была приятная комната, из ее высоких окон открывался вид на газон, на купу деревьев и небо. Строгий порядок, здесь царствовавший, казалось, и самого меня обязывал к какому-то упорядоченному поведению, и, бойкотируя домашний стол, я как бы бросал вызов общепринятым порядкам. Если бы я отправился ужинать в клуб, я бы тем самым поддался своей подозрительности и убил бы в себе надежду, а я во что бы то ни стало хотел сохранить свой оптимизм. Голубые стены казались мне звеном в общей цепи бытия, которую бы я грубо оборвал, если бы позволил себе поехать в клуб и в полном одиночестве сжевать у стойки бара бутерброд с бифштексом.

Я съел одну котлетку. Вкус ее показался мне странен, но я уже не различал, где кончается объективная реальность, а где начинается моя мнительность. Острое расстройство пищеварения заставило меня ночью встать и провести целый час в уборной. Кора как будто спала, когда я встал; впрочем, когда я вернулся, я заметил, что она лежит с открытыми глазами. Я был в большой тревоге и наутро приготовил себе завтрак сам. Ленч готовила прислуга, и я не боялся, что она меня отравит. Потом я пошел в сад читать своего Генри Джеймса, но по мере того как близилось время ужина, я чувствовал, как во мне нарастает тревога. Я пошел в буфетную, чтобы устроить себе коктейль. Кора уже приготовила ужин и находилась в другом конце дома. У нас на кухне есть чуланчик, в котором хранятся метлы и грабли. Я вошел туда и закрылся. Через некоторое время раздались Корины шаги. Она возвратилась на кухню. Порошок от вредителей хранится у нас в шкафчике на кухне. Я услышал, как она открывает дверцу этого шкафа. Затем она вышла в сад, и по звукам, которые доносились оттуда, я понял, что она посыпает розы. Она вернулась на кухню, а я не слышал, чтобы она поставила порошок на место. Поле моего зрения было ограничено замочной скважиной. Она стояла спиной ко мне, и я не мог судить, чем она посыпает мясо - солью, перцем или смертельным ядом. Она снова вышла в сад, а я покинул чулан и проскользнул в гостиную и, когда она позвала ужинать, вошел на кухню оттуда.

- Фу, как душно! - сказал я, садясь за стол.

- Да, в особенности в чулане, - сказала Кора.

Все время трапезы она просидела на своем стуле, ковыряя еду вилкой и без умолку болтая. Изредка она одаривала меня ясной и чуть лукавой улыбкой. После обеда я вышел в сад. Я отчаянно нуждался в помощи и вспомнил о дочери. Я забыл сказать, что Флора окончила школу Вилла Мимоза во Флоренции и затем поступила в Смит-колледж. Но с первого же курса она бросила учиться и поселилась в меблированных комнатах в Нью-Йорке с каким-то половым психопатом. Каждый месяц я высылаю ей деньги и дал когда-то обещание оставить ее в покое, но сейчас перед лицом опасности я чувствовал себя вправе нарушить уговор. Если бы только мне удалось с ней повидаться, - так мне казалось, - я бы убедил ее вернуться домой! Я позвонил ей и сказал, что должен непременно ее видеть. Она говорила со мной в очень дружелюбном тоне и пригласила к чаю.