Джон Чивер - Скандал в семействе Уопшотов

- Неужели чудеса никогда не кончатся? - спросила Гонора.

- Если ты собираешься резать цыпленка, - сказала Мэгги, появляясь на пороге, - лучше зарезать его сейчас, а то ты и до полуночи не поужинаешь.

- Сейчас зарежу цыпленка, - сказал Каверли.

- Говори громче, - сказала Гонора. - Она совсем оглохла.

Каверли пошел вслед за Мэгги через дом в кухню.

- Она стала еще более сумасшедшей, - сказала Мэгги. - Теперь она твердит, что у нее бессонница. Говорит, что уже несколько лет подряд не спит. И что же, вхожу я как-то под вечер в гостиную, чай принесла, и на тебе. Она знай себе спит. Даже храпит. Я ей говорю; "Проснитесь, мисс Уопшот. Вот ваш чай". Она отвечает; "При чем тут проснитесь? Я не спала, я просто, - говорит, - была погружена в глубокие размышления". А теперь она задумала купить машину. Господи Иисусе, это ведь все равно что голодного льва на улицу выпустить. Она же будет наезжать на невинных маленьких детей и убивать их, если только сама сначала не убьется.

Старухи издавна привыкли постоянно злословить друг о друге за глаза, но их выдумки были так неправдоподобны, что их невозможно было принять всерьез. Слух у Мэгги был превосходный, но Гонора вот уже несколько лет уверяла всех, что ее кухарка ничего не слышит, Гонора всю жизнь отличалась эксцентричностью, но Мэгги говорила всем в поселке, что ее хозяйка спятила. Они приписывали друг другу самые невероятные физические и умственные недостатки и делали это так наивно, что вряд ли кто-нибудь хоть на грош верил в их злой умысел, когда они оговаривали одна другую.

Каверли разыскал в чулане топор и спустился по деревянным ступенькам в сад. Вдали слышались голоса детей: их гнусавый выговор не оставлял сомнений в том, в какой части Америки они живут. Из курятника, помещавшегося за живой изгородью, доносилось кудахтанье. Здесь, в этом малонаселенном местечке, Каверли почувствовал себя необыкновенно счастливым, недовольство и нервозность как рукой сняло. Он знал, что в этот самый час картежники бредут по лугу к зданию пожарки, в этот самый час тоска молодежи, которую раздражает жизнь в маленьком поселке, достигает своего апогея, Каверли вспоминал, как сам сидел на заднем крыльце родительского дома на Ривер-стрит, терзаясь такой жаждой любви, дружбы и славы, что просто выть хотелось.

Он пролез сквозь изгородь к курятнику. Куры-несушки были уже в курятнике, но несколько петушков еще искали корм в своем дворике. Он загнал их в курятник и, провозившись, к стыду своему, достаточно долго, ухватил-таки одного из них за желтую лапу. Петушок пронзительно вопил о пощаде, и Каверли, кладя его голову на чурбан и отрубая ее, успокаивающе, как он надеялся, разговаривал с ним. Держа трепещущее туловище подальше от себя, он опустил его шеей вниз, чтобы кровь вытекла на землю. Мэгги принесла ему ведро кипятку и старый номер сент-ботолфской газеты "Энтерпрайз", и он ощипал и выпотрошил курчонка, постепенно теряя к цыплятам всякий вкус. Потом отнес его на кухню, а сам ушел к старой тетке в библиотеку, куда Мэгги подала виски и содовую воду.

- Теперь можно и поговорить? - спросил Каверли.

- Думаю, да, - сказала Гонора. Она уперлась локтями в колени и наклонилась вперед. - Ты хочешь поговорить о доме на Ривер-стрит?

- Да.

- Никто его не возьмет в аренду и никто не купит, и сердце мое обливается кровью, когда я вижу, как он ветшает.

- В чем же тут дело?

- В октябре его сняли Уайтхоллы. Въехали и сразу же выехали. Потом его взяли в аренду Хэверстроу. Те выдержали неделю. Миссис Хэверстроу болтала по всем лавкам, что в доме водятся привидения. Но откуда, - спросила Гонора, поднимая голову, - откуда там привидения? У нас всегда была счастливая семья. Никто из нас в жизни не имел дела с призраками. И все же весь город только о том и говорит.

- А что рассказывала миссис Хэверстроу?

- Миссис Хэверстроу всех уверяла, что там живет призрак твоего отца.

- Лиэндера? - спросил Каверли.

- Но зачем же Лиэндеру возвращаться и беспокоить людей? - спросила Гонора. - Нельзя, конечно, сказать, чтобы он не верил в привидения. Просто ему до них не было дела. Я слыхала, он много раз говорил, что, мол, привидения - это но компания для порядочного человека. Ты ведь знаешь, он был такой добрый! Он даже мух и мошек не бил мухобойкой, а в двери выпроваживал, словно гостей. Зачем же ему возвращаться? Чтобы выпить чашку молока с печеньем? Конечно, и он имел недостатки.

- Вы были с нами, - спросил Каверли, - в тот раз, когда он в церкви закурил сигарету?