Мопассан Де: Вальдшнепы

Паф - Гаспару, Мусташ - мне. Все три собаки похожи на маленьких шерстистых крокодилов. Они длинные, приземистые, нескладные, криволапые и до того мохнатые, что кажутся тремя желтыми кустиками. Их черные глаза едва видны под нависшими бровями, а белые клыки почти совсем скрыты бородой. Собак никогда не запирают в передвижные конуры. Каждый из нас кладет своего пса в ногах, чтобы было теплее.

И вот мы в пути, трясет отчаянно. Стоит мороз, сильный мороз. Мы довольны. Прибываем на место к пяти часам. Фермер, дядюшка Пико, ждет нас у порога. Он тоже здоровяк, не высокий, но плотный, коренастый, сильный, как дог, и хитрый, как лиса; он всегда улыбается, всегда доволен и великий мастер из всего извлекать выгоду.

Пора вальдшнепов для него большой праздник.

Обширный старый дом фермы стоит во дворе, засаженном яблонями и окруженном четырьмя рядами буков, которые круглый год сражаются с морским ветром.

Мы идем на кухню, где в нашу честь пылает яркий огонь.

Стол для нас накрыт у высокого очага; в очаге румянится на вертеле жирный цыпленок, сок с него стекает в глиняное блюдо.

Нас встречает фермерша, высокая женщина, молчаливая и очень обходительная; она вечно поглощена домашними заботами, голова ее забита делами и цифрами - ценами на зерно, на птицу, на овец, быков. Хозяйка она порядливая, степенная и строгая, ее ценят по достоинству во всей округе В глубине кухни стоит длинный стол, за который скоро сядут работники фермы: возчики, пахари, пастухи, батраки и батрачки; все эти люди будут есть молча под бдительным оком хозяйки, поглядывая на то, как мы обедаем с дядюшкой Пико, который смеха ради болтает всякую чепуху. Позднее, когда работники насытятся, тетушка Пико торопливо покончит со своей скромной трапезой одна, на уголке стола, не спуская глаз со служанки.

В обычные дни она обедает вместе со всеми.

Мы трое, д'Оржемоли и я, занимаем одну и ту же голую, побеленную известью комнату, где стоят только три наши кровати, три стула и три таза для умывания.

Гаспар всегда просыпается первый и громко играет на рожке утреннюю зарю. Через полчаса мы бываем готовы и отправляемся в путь с дядюшкой Пико, который охотится вместе с нами.

Пико предпочитает меня своим хозяевам. Почему? Да, верно, потому, что я не его хозяин. Итак, мы входим с ним в лес с правой стороны, а оба брата - с левой. Симон ведает собаками и тащит за собой всех трех на одной своре.

Ведь мы охотимся на кроликов, а не на вальдшнепов. Мы убеждены, что вальдшнепов нельзя выслеживать, что они сами должны попадаться охотнику. Случайно набредя на вальдшнепа, убиваешь его, и делу конец. А если подстерегаешь его, он ни за что тебе не встретится. До чего же бывает занятно, радостно, когда в морозном утреннем воздухе раздастся вдруг короткий выстрел и тут же по окрестностям прокатится громоподобный голос Гаспара: "Вальдшнеп! Готов!"

Но я-то хитер, я себе на уме. Подстрелив вальдшнепа, я кричу: "Кролик!". И бурно торжествую, когда за полуденным завтраком мы достаем дичь из наших охотничьих сумок.

Итак, мы с дядюшкой Пико идем по небольшому лесу; листья медленно опадают с тихим, непрестанным шелестом, с сухим, немного грустным шелестом, ибо они отжили свой век. Холодно, легкий мороз, белой пылью припудривший траву и коричневую землю пахотных полей, пощипывает глаза, нос, уши. Но в толстой бараньей шубе мне тепло. Солнце весело светит в голубом небе, оно совсем не греет, но светит весело. Как хорошо охотиться в лесу свежим зимним утром!

Вдруг коротко и звонко залаяла собака. Это Пиф. Узнаю его тонкий голос. Затем тишина. И снова отрывистый лай, потом еще и еще раз. Паф тоже принимается лаять. А что же Мустацр Но вот и он подает голос - кудахчет, как курица, которую душат! Они подняли кролика. Внимание, дядюшка Пико!

Они удаляются, приближаются, снова расходятся, возвращаются; мы следуем за ними во время их неожиданных перебежек, спешим по узким тропам, напряженно прислушиваясь, держа палец на гашетке ружья.

Собаки опять бегут по направлению к полю, мы бежим вслед за ними. Внезапно какое-то серое пятно, какая-то тень пересекает тропинку. Я вскидываю ружье, стреляю. Легкий дымок рассеивается в голубом воздухе, и я вижу на траве комок белого меха, который еще шевелится. Я ору что есть мочи: "Кролик, кролик! Готов!". И указываю на него трем собакам, трем мохнатым крокодилам, которые поздравляют меня, виляя хвостами, и тут же бросаются на поиски нового кролика.

Дядюшка Пико подходит ко мне. Мусташ опять начинает тявкать. Фермер говорит: