Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы I-XXVI)

- Из тех денег, что мы привезли с собой, - сказал Мартин, - осталось восемь фунтов без нескольких шиллингов.

Мистер Тэпли улыбнулся, всеми силами стараясь показать, что он этому не придает никакого значения.

- За кольцо - ее кольцо, Марк... - сказал Мартин, с грустью глядя на свой палец без кольца.

- Да! - вздохнул мистер Тэпли. - Извините меня, сэр.

- ...мы получили четырнадцать фунтов, считая на английские деньги. Так что даже с этим, как видите, ваша доля капитала гораздо больше, чем моя. Ну, Марк, - сказал Мартин совсем по-старому, как он, бывало, говорил с Томом Пинчем, - я придумал, чем отплатить вам за это, и не только отплатить, но, надеюсь, изменить к лучшему ваши виды на будущее.

- Давайте не будем об этом говорить, сэр, - возразил Марк. - Мне ничего не надо. Я всем доволен, сэр, право, доволен.

- Нет, выслушайте меня, - сказал Мартин, - это очень важно для вас, и мне будет очень приятно. Марк, я вас сделаю своим компаньоном, на равных правах со мной. В добавление к капиталу я вкладываю свои профессиональные знания и способности и уступаю вам половину годовой прибыли, пока мы ведем дело вместе.

Бедный Мартин! Он вечно строил воздушные замки. В своем эгоизме он вечно забывал обо всем, кроме своих радужных надежд и оптимистических планов. Даже в эту минуту он воображал, будто покровительствует Марку и щедро вознаграждает его, и гордился этим.

- Не знаю, сэр, что и сказать вам в благодарность, - возразил Марк далеко не так весело, как обыкновенно, хотя и совсем по другой причине, чем думал Мартин. - По мере сил буду служить вам, сэр, до самого конца. Вот и все.

- Мы с вами во всем согласны, мой милый, - сказал Мартин, становясь еще самодовольнее и снисходительнее. - Мы больше не господин и слуга, а друзья и компаньоны, к обоюдной выгоде. Если мы решим ехать в Эдем, то, как только туда приедем, начнем дело под фирмой, - Мартин всегда ковал железо, пока оно горячо, - Чезлвит и Тэпли.

- Господь с вами, сэр, - воскликнул Марк, - зачем вам мое имя? Я и дела-то не знаю. Пускай я буду "и Кь", согласен. Мне часто приходило в голову, как бы узнать, что это за "и Кь" такая. Вот уж не думал, что сам туда попаду.

- Пусть будет по-вашему, Марк.

- Благодарю вас, сэр. Если какому-нибудь тамошнему помещику понадобится устроить кегельбан для трактира или для себя лично, я бы справился с этим делом, сэр.

- Не хуже любого архитектора в Штатах, - сказал Мартин. - Принесите-ка два шерри-коблера, мы с вами выпьем за успехи фирмы.

Он или забыл уже (как и потом частенько забывал), что они больше не хозяин и слуга, или считал такого рода услуги входящими в обязанности "и Кь". Марк повиновался приказу с обычной своей живостью; и, прежде чем разойтись на ночь, они условились, что завтра утром вместе пойдут к агенту, но что Мартин один будет решать вопрос об Эдеме, по своему усмотрению. И Марк не ставил себе этой уступки в заслугу, хотя бы наедине с самим собой или во имя пущей веселости. Он отлично знал, что дело так или иначе кончится этим.

На следующий день генерал появился за общим столом и после завтрака предложил им не теряя времени отправиться к агенту. Оба компаньона, не желая ничего лучшего, согласились; и все они втроем тут же отправились в контору эдемской компании, которая находилась на расстоянии ружейного выстрела от "Национального отеля".

Она была очень невелика - что-то вроде будки при шлагбауме. Но если большой участок земли может уместиться в стаканчике для игральных костей, то почему же нельзя торговать целой территорией в сарае? К тому же помещение было временное; эдемцы собирались выстроить великолепное здание для торговли участками и даже присмотрели место, а в Америке это уже половина дела. Дверь конторы была распахнута настежь, и в дверях они увидели самого агента; без сомнения, это был ловкач по своей части, ибо все дела, как видно, были у него уже сделаны, и он качался в качалке, упираясь одной ногой в притолоку, а другую подложив под себя, словно высиживал ее, как курица яйца.

Это был костлявый человек в громадной соломенной шляпе и зеленом сюртуке. По случаю жаркой погоды он был без галстука и с расстегнутым воротничком рубашки, так что когда он говорил, видно было, как в горле у него что-то дергается и подскакивает, будто молоточки в клавикордах. Быть может, истина пыталась пробиться к его устам? Если так, это ей не удалось.

Два серых глаза прятались глубоко в глазницах агента, но один из них ничего не видел и был совершенно неподвижен. Одна сторона лица у него как будто прислушивалась к тому, что делает другая. Таким образом, каждая сторона профиля имела свое выражение, и когда подвижная сторона была всего оживленней - неподвижная хладнокровно наблюдала. Это было все равно что вывернуть человека в самом лучезарном настроении наизнанку и увидеть, какое холодное и расчетливое у него лицо изнутри.