Фридрих Дюрренматт - Лунное затмение

Но вышло еще хуже. Из маленького зальца наверху появились вдруг сидевшие там член Совета кантонов Этти, собственно, для всех тут просто Херду Этти, он вырос в Оберлоттикофене, член правительства Шафрот и председатель местной общины Эмиль Мюэттерли. Жители Унтер-, Миттель - и Оберлоттикофена окаменели они еще никогда не удостаивались подобной чести.

- Что встали, валяйте деритесь дальше, - махнул рукой депутат парламента Этти, вызвав всеобщий хохот.

- Этти просто супер! - раздались выкрики из зала внизу, и все расселись по своим местам.

Юбилей потек своим чередом дальше, а депутат парламента, член правительства и председатель общины уселись, как нарочно, напротив трактирщика и Рёуфу с Мани между ними. Хозяин "Монаха" обслуживал лично, трое почетных гостей взяли бутылку "дезалея", член правительства - на вид еще не достигший сорокалетнего возраста здоровенный детина крестьянского телосложения, а на поверку один из самых преуспевающих адвокатов и прожженных политиков в кантоне - спросил троицу, сидевшую напротив него у стены, откуда они родом, не из Оберлоттикофена во всяком случае.

Этот вот - хозяин трактира "Медведь" во флетенбахской долине, говорит Мюэттерли и показывает на Шлагинхауфена, первый раз в своей жизни видя, как тот сидит, словно воды в рот набрал, хотя обычно за словом в карман не лезет.

Так, так, почтенные гости, значит, из флетенбахской долины, ай-ай, наслышан, наслышан, у него в департаменте поговаривали, что флётенбахцы отказались расчищать дорогу от снега, черт возьми, с такого рода глупым упрямством ему давно уже не приходилось иметь дело.

Он за это не в ответе, открыл наконец рот трактирщик, охваченный смертельным страхом - вдруг Манн заговорит. Они не настолько дураки, почтовый автобус находится в ведении дирекции почты, а поэтому снегоочиститель пусть оплачивает правительство.

Но дорога необходима не только для нужд департамента, прежде всего она нужна ведь самой общине, возразил член правительства Шафрот.

А мы и так обойдемся, отрезал трактирщик, вызвав смех господина Шафрота: ну, тогда им еще долго придется сидеть по уши в снегу, сказал он, ради них он не собирается чистить дорогу за счет кантона, но тут же вдруг рассвирепел и пригрозил, что прикажет расчистить дорогу и вышлет им счет вместе со штрафом.

Депутат парламента Этти рассмеялся и наполнил бокалы флётенбахцев, заказав еще бутылку "дезалея". Если бы он был на месте Шафрота, то как важное государственное лицо, представляющее государственную систему социальных услуг, он не стал бы связываться с крестьянами горной общины, не хотят оплачивать снегомет - значит, не хотят, да и зачем он, собственно, флётенбахцам. Они же настоящие жители гор, и их долина все еще такая же, как была прежде, и слава Богу, не то что здесь, о Оберлоттикофене, где на каждый бугор поднимается кресельный канатный подъемник, а Эмиль Мюэттерли, вот он сидит тут рядом с ним, хочет еще протолкнуть свою идею пробить внутри Эдхорна шахту для лифта до самой вершины, поистине сногсшибательная идея, и ничего удивительного, ведь альпийские проводники волокут туда тысячи туристов, и среди них не один уже десяток сверзился оттуда, пытаясь одолеть вершину в одиночку, это же так модно - побывать на Эдхорне.

- А что это Херду Этти вдруг возымел против прогресса? - забеспокоился председатель общины Мюэттерли.

Да нет, ничего, говорит депутат парламента, но то, что у всех в голове одни только деньги, начинает постепенно отравлять ему жизнь, швейцарцы ни о чем другом, кроме денег, комфорта, туризма и прочего свинства, вообще уже не думают; сколько зарабатывает в Швейцарии на туризме проститутка, просто уму непостижимо - больше учителя гимназии; а вот если вдруг простые крестьяне гор, как эти трое, не хотят принимать участия в поголовной пляске вокруг золотого тельца, сохраняют простые обычаи и нравы гор в чистоте и оберегают красоту своей долины - а что может быть еще прекраснее и возвышеннее занесенной снегом горной деревушки, - так правительство тут как тут со своими репрессиями. Однако им пора уже к унтерлоттикофенцам, иначе не миновать раздора.

Трое почетных гостей встают и прощаются, а хозяин "Медведя" испытывает такое облегчение, что тут же заказывает бутылку дорогого "дезалея", потом еще две, а после этого еще кофе и шнапс и за все платит сам.

Уже наступает утро, когда они наконец ранним поездом приезжают из Оберлоттикофена во Флётиген, к подножию своей горы. Когда они проходят мимо церкви и пасторского дома, топая по хорошо расчищенной дороге, перед ними вдруг вырастает фигура пастора.