Женя Гламурная - Тертый шоколад

Таксист оказался на удивление оптимистически настроенным дядькой с пушистыми усами. Молодость Деда Мороза.

— Куда едем, красавица?

Надеюсь, он такой веселый не потому, что пьяный.

Мы едем в клуб «Питер» к Патриаршим прудам. Позвонила Диане, она обещала посадить меня за свой столик. Диана — редактор отдела Моды в журнале «Playboy», мы с ней познакомились на корпоративной вечеринке. Это Варежка меня затащила на корпоратив «Плейбоя». Затащить-затащила, а сама тут же исчезла в неизвестном направлении. Если бы не Диана, я бы там со скуки умерла. Ну нет у меня способности получать удовольствие от женского стриптиза (как, впрочем, и от мужского). Девушки вокруг — сплошные «Плэймейт», причем одеты так, чтобы как можно меньше отличаться от разворота, на который снимались. Варежка, кстати, почти не выделяется из толпы полураздетых красавиц. А вот я в брючном костюме «Hugo Boss» и с не слишком выдающимся бюстом похожа на белую ворону. Кроме меня, одета скромно была только Диана, так что мы сразу друг друга заметили и часа два проболтали. Который раз убеждаюсь, что о моде можно говорить бесконечно. Прервала нас совершенно пьяная Варежка. Она выбрала самый легкий способ флирта: выпрашивала у незнакомых мужчин оливки из коктейлей с «Мартини». За час слопала целую банку оливок, зато перезнакомилась со всеми «плейбоями». Потом оливки кончились, и Варежка переключилась на сами коктейли. Еще через час она с трудом держалась на ногах, так что если бы Диана не вызвала нам корпоративную машину, я бы с Варей здорово намучилась, пока ждала бы такси. Проблем и так хватало. Как удивились бабульки у Варежкиного подъезда, когда ко входу подкатил черный лимузин с плейбойскими кроликами на дверцах и я с помощью водителя выгрузила оттуда пьяную Варю с атласными ушками на голове… Наверное, до сих пор нас вспоминают. А я до сих пор не могу понять, что в десять часов вечера в тридцатиградусный мороз делали у подъезда бабульки. Впрочем, одна из них выгуливала собаку, а другие две могли выйти для моральной поддержки. Или они просто примерзли к лавочке?

— Приехали, красавица!

Нет, этот таксист точно не пьян, раз содрал с меня пятьдесят баксов. Новый год все-таки. Все стоит, как баночка икры.

Клуб «Питер» — заведение не пафосное, не «R’n’B», зато жутко богемное. То есть дресс-кода никакого, в Новый год за столиком может сидеть небритый мужичок в рубашке за сто рублей и курить «Беломор», но он точно известный театральный критик или писатель. В общем, самый настоящий Питер. Мы все умные, а внешность — это второстепенно. Я сегодня, как назло, больше бы вписалась в корпоратив «Плейбоя» — черный корсет от «Dolce Gabbana» и дорогущие американские джинсы. Для ИЛа старалась. Диана, когда меня увидела, смеялась так, что поперхнулась «Маргаритой» и подарила фирменные атласные кроличьи ушки. Суровые интеллектуалы за ее столом посматривали на меня с опаской. Через несколько минут напряженного молчания щетинистый парень в косухе, сидящий напротив меня, вспомнил, что по астрономическому времени Новый год в Питере должен наступить на два часа позже, чем в Москве.

Да ладно, что я, в Петербурге не была?

— Питер же по московскому времени живет, — робко предположила я.

Все уставились на меня, как на идиотку, а парень в косухе, сочувственно сдвинув кустистые брови (как у Брежнева), объяснил:

— Мы про временные пояса.

Ага, мне уже легче. Я, правда, полная дура, или это только со стороны кажется?

Парень в косухе направился к диджею: мол, надо встретить Новый год еще и по питерскому времени, а Диана прошептала мне на ухо: «Не парься, они все немного того, зато общаться интересно». Не знаю, не знаю.

В два часа ночи по Москве и в двенадцать по временному поясу Питера диджей заорал в микрофон «С Новым годо-о-ом!!», все повскакали с мест. Щетинистый парень сунул мне в руку бутылку пива, зачем-то набросил на плечи свою косуху (думает, мне холодно в корсете?) и признался, что его зовут Вольдемар.

Мне сегодня явно везет на Вовочек!

Через полчаса и двух бутылок крепкого пива (все-таки Новый год) я стала открывать для себя прелести общения с интеллектуально развитыми людьми. Театральный критик рассказал мне, у кого можно достать контрамарки на любой спектакль, а художница за соседним столиком знала, почему Фрида не выщипывала брови.

Домой ехала рано утром с высокоинтеллектуальной головной болью. На улице такая тишина, как будто Москва полным составом эвакуировалась куда-нибудь на жаркие пляжи. Разочарование компенсируется только сознанием того, что утренники в детском саду были еще хуже. Боже мой, «компенсируется сознанием»… Неужели я настолько пьяна?