Женя Гламурная - Тертый шоколад

— Сегодня забыла поворотник включить, так он заставил припарковаться и минут двадцать вещал: «Вам, бабам, дома нужно сидеть, детей рожать, борщ варить». Какая я ему «баба»?!

Варежка снова попыталась задушить подушку, но сломала ноготь и заорала еще громче:

— Не хочу борщ рожать и детей варить!!

Она и без автошколы неплохо водила (тренировалась на мамином джипе), но решила проверить свои знания перед экзаменом в ГИБДД. Самое страшное, что теперь Варе придется сдавать вождение именно Кирпичу. Нормальная девушка сбежала бы от него на второй день и нашла вменяемого инструктора, но Варежка пошла на принцип. Если Кирпич — женоненавистник, то она — феминистка, каких мало. Придушит все мои подушки, но своего добьется и навсегда убедит инструктора в женском превосходстве. Она даже начала сочинять дома ответные речи про то, кто действительно слабый пол, а кто прикидывается по доброте душевной.

Сегодня великий и ужасный день сдачи на права. По совместительству мы сдаем еще и экзамен по зарубежной литературе. Пять эксклюзивных диванных подушек разорваны в клочья. Варя трясется на кухне с чашкой чая и явно пытается понять, какой предмет мебели можно избить без ущерба для маникюра. Видимо, они с Трюфелем сговорились, потому что он за ночь погрыз ножки у всех стульев, а теперь пытается выдернуть табуретку из-под Варежки.

— Все, пора, — глухим голосом сказала она и резко встала.

Трюфель от неожиданности протащил табуретку через всю кухню.

Я так переживаю за Варежку (и теорию о женском превосходстве), что даже не могу учить билеты по зарубежке. Прошло целых два часа, а она до сих пор не звонит. И Томка пропала. ИЛ встречается с самой стервозной девушкой на курсе. У меня есть куча поводов для депрессии, а поговорить не с кем. Бабушка разругалась с Ликой, когда та не пришла домой ночевать; сказала, что с такой распутницей под одной крышей жить не будет, и ушла к своей подруге в квартиру напротив. Вовочка за два дня весь извелся без ее пирожков с луком. Мне Ирина Родионовна предлагала переехать к папе, чтобы не попасть под дурное Ликино влияние, но я сказала, что Федор со своими бесконечными женщинами скорее меня развратит. Лика сейчас в театре, а Вовочка, явно в поэтическом экстазе, носится по ее спальне и заунывным фальцетом декламирует:

Я воспользовалась бабушкиной схемой и поставила Лике ультиматум: если Вовочка будет у нас ночевать — перееду к Варежке. Не ночевал он ни разу, но зато приходит чуть ли не в семь утра и портит мне настроение до самого вечера. Причем вне зависимости от того, дома мама или нет.

— И трагическая зона

Разрастается в бетоне…

Пф… Может, запустить к нему Трюфеля?

В университет я пришла за час до начала экзамена — раньше такого никогда не случалось. В аудитории сидела Тата и красила ногти в красный цвет. Ей пузырька лака на один раз хватает? Я хотела сбежать, пока она меня не заметила, но не успела:

— Привет, дорогая! Сто лет не виделись! — это два дня-mo? — Прекрасно выглядишь! — заверещала Тата, не глядя на меня.

У нее глаза на макушке?

— Привет, — ответила я и, подумав, добавила: — Ты тоже.

— Что тоже?

— Прекрасно выглядишь.

— Ой, я целую неделю из солярия не вылазила…

Оно и видно. Ей бы в племя папуасов.

Но тут Тата перешла на более интересную тему:

— Это все ради Илюшечки — он меня на дачу пригласил на этот ви-и-икенд… — протянула она.

Тут, на мое счастье, в аудиторию зашла Варежка, помахивая ключами от машины.

— Сдала! — сообщила она мне, моментально оценила ситуацию и повернулась к Тате. — Ой, бедненькая! Заснула в солярии?

Тата возмущенно вскочила и опрокинула лак для ногтей. По столу расползлась маленькая красная лужица с едким запахом ацетона.

— Варь, как ты умудрилась сдать?

— Он меня полтора часа мучил, все надеялся, что ошибусь. В конце концов говорит: «Выезжай на Ленинский». Ну, я выехала. И тут нам в бок, со стороны Кирпича, врезается «девятка». Какой-то придурок хотел на красный свет проскочить. Я сначала думала, что все, конец. Кирпич найдет где прикопаться. Смотрю на него, а он весь такой убитый сидит. В шоке из-за того, что в аварии виноват мужчина, а не я. Даже жалко его стало! Короче, у меня права, а у Кирпича — переоценка ценностей.

Экзамен по зарубежке тоже прошел куда легче, чем предполагалось. Мне попался билет по сказкам Андерсена, которых я еще в младшем школьном возрасте перечитала, а Варежка, не моргнув глазом, рассказала педагогу драматическую историю завоевания водительских прав вместо «Изображения войны у Стендаля и Теккерея». После экзамена мы сидели в буфете и разрабатывали План. Я решила, что моя главная мечта — не красный диплом МГУ, а золотистый диплом Стервы. Тоже хочу издеваться над Татой! Еще я хочу вернуть ИЛа, но Варежке это знать не обязательно. План у бакалавра стервозности Вари созрел быстро: