Иван Катков - Еще один день [СИ]

666

На рассвете, девятого августа, Витя Сонный повесился на собственном полотенце в ванной комнате.

Уснуть удалось лишь к утру. Но навязчивое жужжание дверного звонка вновь разбудило его. Он прошлепал в темный коридор и приник к глазку, до которого едва доставал.

— Зайцев Михаил Дмитриевич? — послышался голос из-за двери.

— Да, — прочистив горло, ответил хозяин квартиры.

— Милиция. Откройте.

Нащупав торчащий в замке ключ, Миша открыл дверь.

Короткое дуло автомата выглядывало из подмышки серого армяка. Стриженая бобриком голова, слегка оттопыренные уши. Двадцатилетний молодец, поморщившись, шмыгнул носом. Напарник его был толще, шире в плечах и лет на десять постарше.

Зайцев облокотился о дверной косяк и, близоруко прищурившись, заглянул в милицейские корочки.

"Младший сержант Зубов…"- сумел рассмотреть размытые буквы он.

— Вы должны проехать с нами в отделение, — Зубов убрал документы.

— Можно узнать по какому поводу? — поежившись от холода, Миша зябко потер ладонью предплечье.

— В отделении вам все объяснят, — ответил мент.

На улице уже вовсю пахло весной, но было прохладно и пасмурно. Начинали обнажаться ровные плитки бордюров. Кое-где расползались кляксы сырого асфальта. Серые холмики снега оседали и съеживались, превращаясь в кашицу, чавкающую под ногами.

Мишу конвоировали к соседнему двору. Милицейская машина почему-то была оставлена там.

Впереди пыхтел толстяк, следом, то и дело поправляя очки, плелся Миша, и замыкал колонну Зубов.

Местные алкаши с любопытством разглядывали проходившую мимо колонну.

— Эх, ёп, — сипло пробормотала женщина в трениках и пуховике, — глянь-ка, Коль, — она толкнула в бок своего спутника, — а куда это Зайца нашего ведут?

— Хм, точняк, — обернулся Коля, — кошке на хвост шоль наступил?

Несколько человек, хрипло откашливаясь, рассмеялись.

— Цирк, да и только, — усмехнулась женщина, — тоже мне преступник. Он и мухи не обидит, а его под автоматы… финиш!

И вправду. Библиотекарь Миша Зайцев мог быть уличен только в подозрительно невинной, сентиментально — старомодной биографии, приличествующей разве что "человекофутлярным" чеховским персонажам.

Неподалеку от котельной была припаркована милицейская "Лада" девятой модели. Зубов сел рядом с водителем, зажав в ногах автомат. Миша оказался стиснутым на заднем сиденье между сложенными бронежилетами слева и толстяком справа.

Едва не увязнув в глубокой колее, машина попетляла по дворам и вывернула на проспект Грибоедова. Не доезжая до площади Дзержинского, где рядом с памятником Железному Феликсу символично располагалось второе отделение милиции, свернули на "Молодежку".

— "Елки-палки", — недоумевал Зайцев, вглядываясь в окно, — "куда мы едем? Вон же отдел…"

От неудобной позы у него затекли ноги и покалывало в пятках.

— Пусть он это… — помял мочку уха водитель, — матери что ли позвонит, пусть она ему теплые вещи принесет, а то получится как тогда…

У Миши потемнело в глазах. Тяжелые удары сердца стали отдаваться в горле и висках. Волосы зашевелились на голове. Захотелось на полном ходу выпрыгнуть из машины.

— "Ну все, сомнений нет, меня везут в тюрьму, в КПЗ… — лихорадочно размышлял он, — и это уже не игры, не робинзонада какая- нибудь, тут все серьезно. Но Господи, за что! За что! De nihilo nihil, ничто не возникает из ничего. Думай, вспоминай, где оступился, кому ты мог дорогу перейти, что натворил… Нет, ничего и на ум то не приходит… должно быть, чья-то злая шутка или нелепая ошибка…. Но скольких осудили по ошибке, доказывай потом, что ты не индюк, а им лишь бы дело закрыть… А что же скажут на работе! Боже, какой позор! И так по двору молва пойдет, многие же видели меня сегодня… а тут еще и на работе все разнесут — раструбят…"

"Девятка" обогнула площадь Горького и остановилась у трехэтажного здания с широким крыльцом и трепещущим на ветру триколором.

Кряхтя, толстяк выбрался из машины, оставив приоткрытой дверцу для Зайцева.

Миша медлил. Он не выходил из машины, массируя одеревеневшие икры.

— Э, аллё, — толстяк заглянул в салон и постучал по крыше, — на выход, че там завис?!

С грехом пополам библиотекарь вылез из машины. Подошел к зданию, неспешно поднялся на крыльцо. Справа от двери под толстым стеклом таблички успел рассмотреть золоченую аббревиатуру "УВД". Толстяк и Зубов поднялись следом.

Миша потянул массивную дверную ручку. От небольшого холла далеко убегал длинный коридор с бесчисленными сотами дверей.