Иван Катков - Еще один день [СИ]

Однако Носов поспешил покинуть поле брани. Пиная сухую листву, он широко шагал, прижимая ладонь к щеке, другой рукой по-лыжному отмахивал.

— Позже поговорим, салабон, — проскрипел восьмиклассник, сплюнул себе под ноги и побежал за Носовым. Он догнал его, ободряюще похлопал по плечу и принялся что-то назидательно ему внушать

После занятий я вышел из школы вместе с Антоном. Но не успев пройти и десяти метров, дорогу нам преградил Носов и его лопоухий друг.

— Вить, я пойду, а ты разберись-ка пока с этими ребятами, — сказал Антон и, пожав мне руку, торопливо двинулся дальше.

Я проводил его изумленным взглядом.

— Отойдем, базар есть, — Носов ударил кулаком по своей ладони.

Лопоухий стоял к нам боком, курил и равнодушно смотрел в сторону.

— Ну пойдем, — согласился я, незаметно сняв часы и убрав в карман брюк.

От моего друга — иуды тогда уже и след простыл.

Меня привели на зады какого-то огорода. Место было выбрано грамотно. С одной стороны глухой забор, с другой — непролазные заросли черемухи. Чуть поодаль — садовые участки.

Лопоухий приблизился ко мне почти вплотную и, не вынимая сигареты изо рта, выпустил дым в лицо. Я чуть отступил и закашлялся.

— Че, сыч городской, рамсы попутал?! — прошипел он, и исподтишка ткнул меня кулаком в живот.

Я согнулся пополам. Попятился назад, захрипел, пытаясь вздохнуть.

— Ну-ка, дай я! — взвизгнул Носов и, подпрыгнув, лягнул меня ногой в ухо.

Я пошатнулся, но устоял. В голове зазвенели на разный мотив колокола.

Вцепившись мне в волосы, он повалил меня на землю. Я разбил нос о какую-то корягу. По губам и подбородку потекло теплое.

Вдруг послышался дикий топот, хруст ломающихся веток и шум листвы. Будто ко мне приближалось кабанье стадо. Из-за кустов выскочили три пацана. Лиц их я разглядеть не успел.

— Гаси его, ребя! — вопил Носов.

На меня посыпались удары. Я лежал, свернувшись калачом, прижав колени к груди и, сцепив пальцы на затылке, руками закрывал голову.

Через некоторое время я услышал пронзительный разбойничий свист и фальцет Носова:

— Шухер! Валим!

По топоту, отдававшемуся от земли, я понял, что мои обидчики бросились врассыпную.

Спугнул их мужичок в гимнастерке. Он ковырялся в грядке на своем приусадебном участке. Я с трудом поднялся, отдышался, и закатал штаны. Ноги мои были сплошь в ссадинах и гематомах. Левое ухо горело огнем. В носу застыла кровавая корка. Спина ныла, словно по мне проехался каток.

(Бабушке я сказал, что упал с велика. К счастью, она мне поверила).

На следующий день Людмила Ивановна оставила меня и Носова после уроков.

Дверь в классе она заперла на ключ. Царственным жестом указала на первую парту. Мы неохотно сели, брезгливо отодвинувшись друг от друга.

Она процокала каблучками, открыла окно, прижав створку увесистым глиняным горшочком с фикусом.

Со скрипом придвинула стул к нашей парте и опустилась, развернувшись к нам вполоборота.

— Так, господа хорошие, — начала она неожиданно мягким голосом, — ситуация, конечно, неприятная, но все же мне не хотелось бы доводить дело до педсовета.

Она заискивающе взглянула на меня. Я отвел глаза в сторону.

Легкий ветерок колыхнул тюлевую занавеску.

— Кто из вас ударил первый? — Людмила Ивановна откинулась на спинку стула и сцепила руки на коленях.

— Симонов, Людмила Иванна, — Носов подпер ладонью щеку, покосился на меня, — Симонов ударил первый.

— Врешь, сволочь! — вскочил я, хватив кулаками по крышке парты, — это ты мне кулачиной в спину засадил, когда мы вам гол забили!

— Симонов! — прикрикнула Людмила Ивановна, — сядь на место и успокойся! Ты не на базаре! Тем более, что Дима прав. Я разговаривала с ребятами, и они все как один утверждают, что именно ты на уроке физкультуры ударил Диму по лицу.

— Хм, ударил, — усмехнулся Носов, — да он мне зуб чуть не выбил!

— Что произошло после уроков? — спросила учительница, не поднимая головы.

— На улице он стал хамиться, обзываться по-всякому, — не уставал заливать Носов, — я не выдержал, ну и мы подрались.

— Так, мне все ясно, — сказала Людмила Ивановна. — Симонов, а ты вообще, мало того что учишься через пень колоду, так еще и драться удумал! Мало тебе было замечаний?! Это, может быть, в твоей старой школе так было принято отношения выяснять. А у нас, милый мой, все по-другому. Наш класс, как одна большая дружная семья!

Она замолчала. Мне с трудом удавалось сдерживать себя в руках. Еще минута и я задушил бы сначала ее, а потом и этого пигмея.