Уильям Теккерей: Виргинцы (книга 1)

После обеда Гарри направился к мосту и, усевшись на парапет, устремил взгляд на замок, позади которого заходило солнце и крикливые грачи возвращались в свои гнезда на старых вязах. Его юная фантазия рисовала ему фигуры предков, оживавших для него в рассказах матери и деда. В своем воображении: он видел рыцарей и охотников, спускающихся к броду, видел кавалеров времен короля Карла I, видел милорда Каслвуда, первого мужа своей бабки, выезжающего из ворот замка с соколом или сворой. Эти видения напомнили ему о любимом, навеки утраченном брате, и в его душу проникла такая жгучая тоска, что он опустил голову, вновь оплакивая своего самого близкого друга, с которым до последнего времени делил все радости и огорчения. И вот, пока Гарри сидел так, погруженный в свои мысли, невольно прислушиваясь к ритмичным ударам молота в кузнице неподалеку, к обычному вечернему шуму, грачиному граю и перекличке певчих птиц, на моет вихрем влетели два молодых всадника. Один из них назвал его дурнем, сопроводив свои слова ругательством, и приказал ему убраться с дороги, а другой, быть может, решив, что сбил пешехода с ног или даже сбросил его в воду, только пришпорил на другом берегу коня и поторопил Тома, так что оба они были уже на вершине холма, почти у самого замка, прежде чем Гарри успел оправиться от изумления и гнева. Вслед за этим авангардом на мосту минуты через две появились двое одетых в ливреи верховых, которые окинули молодого человека подозрительным взглядом, выражавшим истинно английское приветствие: кто ты такой, черт бы тебя побрал? Примерно через минуту после них показалась карета шестерней — в этой тяжеловесной колымаге, задававшей порядочную работу всем тащившим ее лошадям, сидели три дамы и две горничные, а на запятках стоял вооруженный лакей. Когда карета въехала на мост, к Гарри Уорингтону обратились три красивых бледных лица, но ни одна из дам не ответила на приветствие, которым он встретил карету, узнав фамильный герб на ее дверцах. Джентльмен на запятках смерил его надменным взглядом. Гарри почувствовал себя бесконечно одиноким. Ему захотелось вернуться к капитану Фрэнксу. Какой уютной и веселой показалась ему маленькая каюта качаемой волнами "Юной Рэйчел" по сравнению с тем местом, где он находился теперь! В гостинице фамилия Уорингтонов никому ничего не говорила. Там он узнал, что в карете ехала миледи с падчерицей леди Марией и дочерью леди Фанни, что молодой человек в сером сюртуке был мистер Уильям, а на караковом коне ехал сам милорд. Именно этот последний громко выругал Гарри и назвал его дурнем, а в речку его чуть не столкнул джентльмен в сером сюртуке.

Хозяин "Трех Замков" проводил Гарри в спальню, но молодой человек не разрешил распаковывать свои вещи, не сомневаясь, что его вскоре пригласят в замок. Однако прошел час, за ним другой и третий, а посланец из замка не появлялся, и Гарри уже решил приказать Гамбо достать халат и ночные туфли. Примерно через два часа после прибытия первой кареты, когда уже смеркалось, по мосту проехал еще один экипаж, запряженный четверкой, и толстая краснолицая дама с очень темными глазами внимательно поглядела на мистера Уорингтона. Хозяйка гостиницы сообщила ему, что это была баронесса Бернштейн, тетушка милорда, и Гарри вспомнил, что первая леди Каслвуд была немкой. Граф, графиня, баронесса, форейторы, лакеи и лошади — все скрылись в воротах замка, и Гарри в конце концов отправился спать в самом грустном настроении, чувствуя себя очень одиноким и никому не нужным. Ему никак не удавалось уснуть, да к тому же вскоре в буфете, где за стойкой властвовала хозяйка гостиницы, раздался сильный шум, хихиканье и визг, которые его все равно разбудили бы.

Потом у его дверей послышались увещания Гамбо:

— Не входите, сударь, нельзя. Мой хозяин спит, сударь.

В ответ пронзительный голос, показавшийся Гарри знакомым, со многими ругательствами назвал Гамбо черномазым болваном, слугу оттолкнули, дверь распахнулась, и вслед за потоком проклятий в спальню ворвался молодой джентльмен.

— Прошу прощения, кузен Уорингтон, — воскликнул этот богохульник. — Вы, кажется, спите? Прошу прощения, что толкнул вас на мосту. Я же вас не узнал... и, конечно, не следовало бы... только мне почудилось, будто вы судейский с приказом о взыскании — вы ведь в черном были. Черт! Я уж думал, что Натан решил меня зацапать. — И мистер Уильям глупо захохотал. Он, несомненно, находился под сильным воздействием горячительных напитков.