Филипп Эриа - Испорченные дети

Я бросилась бежать, боясь самого худшего. Небольшая кучка людей, сбившихся у двери бунгало, где, как я знала, никто не живет, расступилась передо мной. В комнате я обнаружила Нормана: он был жив и здоров, но с него ручьями стекала вода и валил пар, как от взмыленного жеребенка; он сам рассказал мне о происшествии. Сын рыбака, жившего на северном берегу озера, решил продать нашим туристам мелкую форель, которую его отец с трудом добыл из-подо льда. Но снегоочиститель работал только на южнобережной дороге, так что мальчуган пошел прямо по льду. У нашего берега, там, где в озеро впадает ручей, лед треснул. Норман услышал крики ребенка, который пошел ко дну и уже почти совсем задохся; Норман бросился к нему на помощь. Ему пришлось нырнуть в эти грозившие смертью воды, и он вытащил искалеченное маленькое тельце; лицо мальчика уже посинело. Я узнала пострадавшего.

- Да это же Майк! - крикнула я.

На наше горе, среди туристов в эту неделю не оказалось врача. Я выставила вон зевак и попросила остаться одну миссис Потер; эта славная женщина держала у заправочной колонки небольшую бакалейную лавочку. Прежде всего я велела ей развести в печке сильный огонь; и пока я раздевала мальчугана, я уговорила Нормана скинуть с себя одежду, потому что от холода он уже начал стучать зубами; он закутался в одеяла и быстро согрелся.

Но, ворочая неподвижно лежавшего мальчика, я вдруг вскрикнула: обе ноги у него были сломаны. Сумею ли я привести ребенка в чувство, не дать развиться воспалению легких и вправить переломанные кости? На минуту я приуныла - слишком трудна была задача и слишком велика ответственность. Тут я подняла голову и посмотрела на Нормана. После ледяной ванны волосы над его лбом завились колечками; они были похожи на мокрые стружки, да и цвет у них был такой же; и из-под этой путаницы кудрей смотрел на меня, на мои хлопоты тот, кого я любила, смотрел с интересом, с верой, чуть ли не с восхищением. Должна признаться, что это-то и подбодрило меня.

Наконец Майк пришел в себя, я поставила ему горчичники, сделанные миссис Потер. Но переломов оказалось несколько. Надо было принять решение, и принять немедленно. Нечего было и думать предупреждать родителей: если посланный пойдет прямо по льду, с ним может случиться то же, что с Майком, а берегом озера, хоть путь и безопасен, по глубокому снегу придется идти не меньше четырех часов.

Норман, уже надевший сухое платье, за которым сбегали к нам домой, очевидно, благополучно перенес свое купание. Если он дивился, видя, как я вожусь с больным, то и я в свою! очередь восхищалась быстротой его реакции, его великолепной неуязвимостью.

- Вы в самом деле хорошо себя чувствуете? - спросила я.

- Великолепно.

- Тогда, Норман, вам придется отвезти меня и мальчика на форде в Викторвиль.

Потом я обратилась к своему маленькому пациенту, который, стиснув зубы, мужественно, как взрослый, старался преодолеть боль.

- Ты согласен?

- Да, - ответил он. И добавил с достоинством, которое не смогли сломить даже страдания: - Я верю вам, миссис Келлог.

- Спасибо, Майк.

И я прибавила не только для него, но и для Нормана:

- В Викторвиле есть рентгеновский кабинет и небольшая клиника. А миссис Потер не откажется туда позвонить и предупредить о нашем приезде.

- Конечно, миссис Келлог! - согласилась лавочница.- И я берусь также сообщить о несчастном случае его родителям.

- Вы хотите послать к ним человека? Не забывайте, что через два часа будет совсем темно.

- А световые сигналы? - весело воскликнула она. - Дайте только мне подняться на гору, вот на эту скалу у хижины, я возьму фонарь, и, уж поверьте, мы со стариком сумеем договориться.

- По-моему, она права,- подтвердил Майк.

- Еще бы! - подхватила миссис Потер. - Не забывайте, я и сама с гор, и предки мои были горцами!

Она засмеялась,- я не удивилась, я поняла, что ей просто необходима разрядка.

Норману, Майку и мне долго пришлось пробыть в пути. Вплоть до небольшого озера Болдуин мы катили, не боясь ухабов. Снегоочиститель, освобождая дорогу, не достигал земли и оставлял после себя ледяную трассу, такую же гладкую, как два вертикальных снеговых вала по обеим сторонам шоссе. Мы ехали, таким образом, как бы по алебастровой траншее, вбиравшей в себя предзакатный свет.

Я не села, как обычно, в кабинку рядом с Норманом. Позади его сиденья было свободное пространство, так как из грузовичка вынули скамейки и приспособили его для перевозки материалов; я велела внести туда тюфяк, наложила на ногу моего маленького пациента импровизированную шину, что немного облегчило его страдания. Усевшись подле мальчика прямо на полу, я крепко держала между колен керосиновую печку.