Литературный язык, пусть даже в отрывках, придает приказу определенную жесткость. Фельдфебель, который никогда не говорит на литературном языке, совершает над собой некоторое насилие, выкрикивая на нем команду, зато он приобретает авторитет, какой ему в штатском качестве и не снился. Здесь есть и оттенки. Лейтенант командует на литературном языке, как положено, капрал на диалекте, капитан докладывает господину майору тоже, разумеется, как положено, что отнюдь не обязывает вышестоящего к употреблению литературного языка, и господин майор отвечает на диалекте. Это ему к лицу (родимый диалект спускается сверху), и солдаты довольны и благодарны ему за то, что он не немецкий майор.
Не забыть ткань, из которой сшита наша форма, то, как ощущается эта толстая ткань, шершавая на горле, когда нельзя раскрыть ворот, жесткая, когда сгибаешь руку или колено, ткань, которую чувствуешь постоянно. Как сказал один из солдат: в этих штанах умаешься прежде, чем увидишь врага. Даже если бы нам разрешили, мы все равно не смогли бы подвернуть рукавов. Мундир, предназначенный для прохождения торжественным маршем, костюм, который не щадит мужчину и требует именно мужчины. Когда мы строили бункера, нам выдали рабочие костюмы, чтобы уберечь мундиры. У механиков, которым приходится подлезать под грузовики, тоже есть рабочая одежда. Ботинки были крепкие и тяжелые, не то что высокие сапоги, а над ними брюки трубочками, куда забирается снег. Офицеры носят гамаши. Зимой, когда стоят холода, рядовым выдают наушники и солнечные очки. Кожаное снаряжение весьма практично; на животе четыре патронташа, штык с пилой. Ранец, на нем скатанная шинель, прозванная "капут". Когда мы могли или должны были надевать ее, она предохраняла от ветра, а под дождем становилась тяжелой от влаги, как губка. Офицеры носили чаще всего легкие и непромокаемые накидки из пленки и, как я уже говорил, гамаши. Каски были одинаковы для всех. Но офицеры надевали их с явной неохотой, но не потому, что фуражка легче, и не потому, что по каске нельзя определить воинское звание. Не знаю почему. Каска, знакомая любому швейцарскому ребенку по патриотическим картинкам, выглядела на офицерах несколько забавно, хотя они надевали ее по серьезным поводам, таким, как полевое богослужение, похороны или когда садились на заднее седло мотоцикла.
Эти каски, особенно после того, как их почернили в целях маскировки, не вполне подходили к их форме, а может быть, и наоборот. Лейтенанту надевать каску приходилось чаще, чем капитану; чем ниже чин, тем нужнее каска. То же самое можно сказать и о противогазе; я ни разу не видел майора с противогазом. Под дождем каска много приятней. Капитан в каске означает, что он демонстрирует майору, или подполковнику, или полковнику (без каски) боевую готовность своего подразделения к участию в маневрах или походе. Кроме того, офицеры носили не винтовки, а пистолеты, на парадах же - саблю.
Выборы в Федеральный совет в октябре 1939 года дали следующее распределение мест 1:
Свободомыслящие 51 (48)
Католики-консерваторы 43 (42)
Социал-демократы 45 (50)
Крестьянская партия 22 (21)
Ландесринг 9 (7)
Либералы 6 (7)
Демократы 6 (7)
Диссиденты-социалисты 4 (-)
Вне фракций 1 (5)
Социал-демократы, к этому времени вторая по силе партия, а четыре года назад самая сильная, в совет не вошла.
1 В скобках указаны результаты предшествующих выборов.
Что еще я помню?.. Детские голоса из монастырской школы, все вокруг в цвету, щебет птиц в тихом монастырском дворе. Жаркий день, детские голоса повторяют хором вслед за монахиней притчи о добрых ангелах и о падших ангелах, а я в это время, зажав нос рукой, чищу засорившийся писсуар. Летний день. Немцы в Париже... Я еще никогда не был в Париже...
Население отнеслось к армии приветливо. Нам предоставили школьное здание, даже натаскали солому в гимнастический зал, потом мы ее вытащили. Орудия на поле, но ущерб, нанесенный посевам, возмещен, священник беспокоится о дочерях деревни, хозяин трактира доволен и охотно дает тарелки даже рядовым; полы моем мы сами. Дети с маленькими котелками у полевой кухни. Продовольствием нас снабжали хорошо или, во всяком случае, прилично. Население, как мне кажется, было убеждено в боевой силе своей армии.
Провалы в памяти, а между ними память снова точна, и ее не обмануть. Она либо молчит (если я не хочу знать, как в действительности было на военной службе), или опровергает меня, если я захочу сплутовать, вспоминая свое поведение в форме, свое ежедневное верноподданничество, а я вполне серьезно считал тогда, что веду себя по-солдатски. Она может быть плохой, память, но она не сочинила цементную трубу под яблоней в мае 1940 года. Я сижу на этой цементной трубе и думаю, что, вероятно, вскоре придется умереть за родину. Больше всего я сожалел о том, что не увижу моря. Очень может быть, я подразумевал нечто иное, за что готов был отдать жизнь, когда это начнется. Мне вдруг показалось бессмысленным сидеть на цементной трубе.
Читать дальше