Макс Фриш - Пьесы

Человеческому обществу, в достаточной степени лживому, свойственно, по крайней мере в наши дни, считать нигилистом каждого, кто стремится познать истину.

Его сарказм лишь проявление стыдливой меланхолии, до которой, кроме неба, никому не должно быть дела.

Мне представляется важной именно эта стыдливость. Дон Жуан бесстыден, но не бесстыж, и в мужском обществе он был бы единственным, кого не рассмешил бы скабрезный анекдот - не может рассмешить. Его застенчивость подспудна, внешне она не проявляется, это не чопорность, а чувствительность - черта, которая, как правило, сродни артистизму, потребности перевоплощаться до самозабвения. "Дон Жуан" - его роль.

"Севильский озорник, или Каменный гость" - первое драматическое воплощение образа. Пьеса, опубликованная в 1627 году, без достаточного, на мой взгляд, основания приписывается прославленному Тирсо де Молине. Она начинается с короткой сцены, в которой Дон Жуан выявляется весь целиком - не в становлении, а таким, каков он всегда, - до той самой минуты, когда его поглощает ад. Вот таким - без подготовки и вне развития - он представлен и во всех позднейших вариантах: Дон Жуан внезапен, как метеор. Мне кажется, что любая попытка представить Дон Жуана в становлении, в развитии возможна лишь за счет потери самого образа - это будет не подлинный Дон Жуан, а человек, который по тем или иным причинам входит в его роль.

Итак, размышляющий Дон Жуан!

В этом случае материализующим средством воплощения образа будет не музыка - по Киркегору 1, единственно возможное средство показать подлинного Дон Жуана,- а театр, для которого характерно, что маска и сущность нетождественны. Отсюда всевозможные ошибки и путаница, как в старинных испанских комедиях "плаща и шпаги", как во всех случаях жизни, когда человек еще не выявлен, но весь в поисках самого себя.

1 Этюд Киркегора о Дон Жуане (в книге "Или - или") - одна из его наиболее известных работ.

Почему Дон Жуан всегда представлен авантюристом? Он ведет образ жизни, который не доступен ни одному человеку на свете, - образ жизни только мужчины. Из-за этого он в постоянном долгу перед творением. Его экономическое банкротство, на котором особенно настаивает Мольер, лишь замена другому - тотальному банкротству. Без женщины, чьих требований он не желает признавать, его бы не было на свете. Паразитируя на творении (Дон Жуан всегда бездетен), он рано или поздно предстанет перед выбором - смерть или капитуляция, трагедия или комедия. Но и вне общества существование Дон Жуана немыслимо...

Дон Жуан не революционер. Его враг - само творение.

Дон Жуан - испанец, то есть анархист.

Я уже говорил, что Дон Жуан бездетен. Будь у него хоть 1003 ребенка, он все равно бездетен. У него их нет - он всегда сам по себе. С того момента, как он станет отцом - признает свое отцовство, - он перестанет быть Дон Жуаном. Это будет его капитуляцией - первым шагом к зрелости.

Почему не существует пожилого Дон Жуана?

Интеллектуальное кощунство Дон Жуана в том и состоит, что он хочет остаться сам по себе - мужчиной без женщины - человеком. В сравнении с творением у него интеллект ребенка, - поэтому занавес должен упасть прежде, чем Дон Жуану исполнится тридцать пять лет. Иначе ему суждено остаться шутом - в этом сущность его интеллекта.

(Казанова может состариться!)

Испанское в Дон Жуане... Можно пренебречь этим, но попробуйте надеть на него другой национальный костюм, будь то немецкий, англосаксонский или славянский! Такая попытка независимо от нашего более широкого толкования образа лишний раз убедит нас в том, что Дон Жуан был и есть дитя испанского духа. Испанец - таким по крайней мере я вижу его на основе моих впечатлений от непродолжительной поездки в эту страну - не знает, что такое "может быть" или "и так и этак", только - "так, а не иначе". Ведь и вино он знает только двух сортов - красное или белое! Ему чужды нюансы. В этом есть что-то грандиозное, что проникло и в быт. Ему чужды колебание, смешение, посредничество, но и - богатство оттенков. Ему чужды душевное равновесие, уют, и в этом смысле - сострадание, хочется даже сказать - гуманная любовь. Если испанец говорит: "Я тебя люблю" - это означает: "Я тебя хочу". И его мужество - оно ведь присуще и Дон Жуану - часто кажется позой, утешающей одинокого фаталиста под пустынной голубизной испанского неба: смерть или жизнь - какая разница! Ведь и в их танцах есть что-то упрямое, высокомерное, вызывающее. Настроение отметается как нечто недостойное, оно растаптывается ногами, жестоко, презрительно. И как ни страстен их танец, он никогда не завершится экстазом, блаженством разрешения, но только - триумфом над экстазом, внезапным выпадом абсолютного самообладания. Гордого, разумеется. Но при этом в гордости непременно есть что-то выхолощенное, поддельное. Любовь к жизни? Скорее, любовь к укрощению - это более по-испански. Серебристо-белый тореро, идущий навстречу черному быку, человек, во всеоружии духа вступающий в смертельную схватку со зверем, - это и есть Дон Жуан. В конечном счете и для тореро главное не в том. чтобы сохранить жизнь. Это еще не победа! Грациозность - вот, что делает его победителем! Точность геометрического расчета, танцевальная основа движений - вот, что противопоставляется звериной мощи! И эта победа артистического духа переполняет арену взрывами восторга. Черный зверь, которому бросает вызов Дон Жуан, и есть та природно-родовая сила, которую, в отличие от тореро, он не может убить, не убив самого себя. В этом разница между ареной и миром, между игрой и бытием. Посещение корриды - лучшее введение к Дон Жуану, если не считать Кьеркегора.