Джек Лондон - Белый Клык [сборник]

– Вот видите, – сказал он жалобно, – а хотели, чтобы я вернулся.

– Да, хотела, чтобы вы вернулись, – произнесла она, глядя ему прямо в глаза своим открытым взглядом.

– Да, я хотела, чтобы вы вернулись, – повторила она тише, точно говоря сама с собой.

– Но я вовсе не уверен, – воскликнул он нетерпеливо, – что вы любите меня!

– Да, я люблю вас, Ивэн, но… – Она смолкла, как бы обдумывая то, что хотела сказать.

– Что «но»? – настойчиво допрашивал он. – Говорите же!

– Но я люблю и Дика. Правда, нелепо?

Он не ответил на ее улыбку, и она залюбовалась вспыхнувшим в его глазах мальчишеским упрямством. Слова так и просились с его языка, но он промолчал, а она старалась угадать их и огорчилась, что он их не сказал.

– Как-нибудь все уладится, – убежденно заявила она. – Должно уладиться. Дик говорит, что все в конце концов улаживается. Все меняется. То, что стоит на месте, мертво, а ведь никто из нас еще не мертв. Верно?

– Я не упрекаю вас за то, что вы любите… продолжаете любить Дика, – нетерпеливо ответил Ивэн. – Я вообще не понимаю, что вы могли найти во мне по сравнению с ним. Я говорю это совершенно искренне. По-моему, он замечательный человек. Большое сердце…

Она вознаградила его улыбкой и кивком.

– Но если вы продолжаете любить Дика, при чем же тут я?

– Так вас я ведь тоже люблю!

– Этого не может быть! – воскликнул он, быстро отошел от рояля и, сделав несколько шагов по комнате, остановился перед картиной Кейта на противоположной стене, как будто никогда ее не видел.

Она ждала, спокойно улыбаясь и с радостью наблюдая его волнение.

– Вы не можете любить двух мужчин одновременно, – бросил он ей с другого конца комнаты.

– А все-таки это так, Ивэн. Вот я и стараюсь во всем этом разобраться. Я только не могу понять, кого люблю больше. Дика я знаю давно, а вы… вы…

– А я – случайный знакомый, – гневно прервал он ее, возвращаясь к ней тем же быстрым шагом.

– Нет, нет, Ивэн, совсем не то! Вы мне открыли меня самое. Я люблю вас не меньше Дика. Я люблю вас сильнее. Я… я не знаю…

– Но если вы продолжаете любить Дика, при чем же тут я?

Она опустила голову и закрыла лицо руками. Он с нежностью коснулся ее плеча. Она не противилась.

– Видите, мне очень нелегко, – продолжала она. – Тут так все переплетено, так переплетено, что я ничего не понимаю. Вы говорите, что вы теряетесь. Но подумайте обо мне! Я совсем запуталась и не знаю, что делать. Вы… да что говорить! Вы мужчина, с мужским жизненным опытом и мужским характером. Для вас все это очень просто: она любит меня… она не любит меня. А я запуталась и никак не разберусь. Я, конечно, тоже не девочка, но у меня нет никакого опыта во всех этих сложностях любви. У меня никогда не было романов. Я любила в жизни только одного человека, а теперь вот… вас… Вы и эта любовь к вам нарушили идеальный брак, Ивэн…

– Я знаю… – сказал он.

– А вот я ничего не знаю, – продолжала она. – И нужно время, чтобы во всем разобраться, или ждать, когда все само собой уладится. Если бы только не Дик… – Ее голос задрожал и оборвался.

Ивэн невольно прижал ее к себе.

– Нет, нет, не теперь, – мягко сказала она, снимая его руку и на минуту ласково задерживая ее в своей. – Когда вы ко мне прикасаетесь, я не могу думать… Ну – не могу…

– В таком случае я должен уехать, – произнес он с угрозой, хотя вовсе не хотел угрожать ей.

Она сделала протестующий жест.

– Такое положение, как сейчас, невозможно, недопустимо. Я чувствую себя подлецом, а вместе с тем знаю, что я не подлец. Я ненавижу обман. Я могу лгать лжецу, но не такому человеку, как Дик. Обманывать Большое сердце! Я гораздо охотнее пошел бы прямо к нему и сказал: «Дик, я люблю вашу жену, она любит меня. Что вы думаете делать?»

– Ну что ж, идите! – вдруг загорелась Паола.

Грэхем выпрямился решительным движением.

– Я пойду. И сейчас же.

– Нет, нет! – вскликнула она, охваченная внезапным ужасом. – Вы должны уехать. – Затем ее голос опять упал. – Но я не могу вас отпустить…

Если Дик до сих пор еще сомневался в чувствах Паолы к Грэхему, то теперь все его сомнения исчезли. Он не нуждался больше ни в каких доказательствах, достаточно было взглянуть на Паолу. Она была в приподнятом настроении, она расцвела, как пышная весна вокруг нее, ее смех звучал счастливее, голос богаче и выразительнее, в ней била горячим ключом неутомимая энергия и жажда деятельности. Она вставала рано и ложилась поздно. Казалось, она решила больше себя не щадить и с упоением пила искристое вино своих чувств. И Дик иногда недоумевал: может быть, она нарочно отдается этому хмелю, – оттого, что у нее нет мужества задуматься о том, что с ней происходит?