Александр Спешилов - Первый маршрут Иры Сулимовой

— Нельзя сразу, — сказала Тамара Александровна. — Надо остыть немного после перехода.

С каким наслаждением мы сбросили рюкзаки, лишнюю одежду и устроились на отдых в тени высокого камня! А потом купались.

Подкрепившись консервами и кофе из термоса, разошлись по местам. То тут, то там застучали молотки.

Для Иры отвели участок недалеко от временного лагеря, посередине крутого склона. Ира, как обезьяна, вскарабкалась туда и огляделась. С высоты был виден петляющий, с зеркалами омутов, красавец Тобол. Далеко-далеко пересекала степь прямая линия дороги, по ней мчались автомобили. Как игрушечные.

Ира размахнулась, чтобы ударить молотком по камню, и вдруг из-под него показался зверек. Он встал на задние лапки и уставился черными бусинками глаз на Иру. Не смей, дескать, тревожить меня в моем жилье! Ира протянула руку, чтобы погладить его. Зверек юркнул под камень.

Ира спустилась к стоянке, принесла корочку хлеба и положила у норки. Зверек лапкой втянул ее в норку, затаился. Ира так и не узнала, что это был за зверек.

Жара по-прежнему была нестерпимой. Геологи часто прерывали работу, спасаясь в прохладной воде речного омута.

Во второй половине дня стали собираться в обратный путь. Николай Иванович окинул взглядом скалу, у подножия которой были сложены наши вещи, и с досадой проговорил:

— Прослойки интересные посередине скалы, а как взять образец — не придумаю. Можно сверху спуститься, да у нас веревки нет. Снизу не полезешь. Видите, какая крутизна? Придется еще сюда прийти.

— Разрешите мне, — послышался голос Иры.

— Что разрешить?

— На скалу слазить.

— Нет! Это не через забор в свой двор перелезть.

У девушки и уши покраснели.

«Пробегаешь с девчонками на улице до полночи, а мама ворота на задвижку запрет. Но трудно ли перелезть через забор? Хотя он очень высокий. Перелезешь, проберешься потихонечку в чуланчик и спишь…» Так когда-то она рассказывала нам о своих проказах. Сейчас Николай Иванович напомнил ей об этом и смутил ее страшно. Но Ира продолжала настаивать:

— Я попробую. Разрешите, пожалуйста.

Не дождавшись разрешения, Ира подбежала к скале. Протянув вверх руки, нащупала выпуклый уступ, подтянулась, выбрала ногой место для упора и, всем телом прижавшись к скале, стала подниматься почти по отвесному корявому камню. Вот она еще подтянулась, ступила на новый упор, выше, выше.

Мы с тревогой следили за нею, сгрудившись у подножия скалы. Больше всех переживал за Иру Илюша Смирнов. Остановить ее было уже поздно.

Наконец девушка достигла места, где от монолитного камня надо было отбить образец. Молоток висел у нее на шее, привязанный ремешком. Она с особой осторожностью, но уверенно взяла в правую руку молоток и резким точным движением ударила по камню. Вдруг зашуршало, под ногою — выступ, на котором она стояла, развалился. Ира выпустила из руки молоток, ей удалось ухватиться за верхний выступ. Она нащупала ногой другой упор и снова взяла в руку молоток. Удар — и на землю упало несколько осколков.

На спуск потребовалось в два раза больше времени, чем на подъем. За полметра от подножия скалы Ира скатилась на руки товарищей.

— А вы не верили.

Получилось это у нее совсем по-детски.

Николай Иванович хотел объявить ей строгий выговор, но просто обнял ее и расцеловал.

На обратном пути нас обогнал вездеход. Машина шла прямо по целине по направлению к нашему лагерю.

— Гости, должно быть, приехали, — сказал Николай Иванович. — Пошли, товарищи, быстрее.

Действительно, вездеход остановился у наших палаток. Когда мы подошли, из машины началась выгрузка. Пожилой человек, среднего роста, бойкий, как наша Ира, вытаскивал из кузова чемоданы, мешки, какие-то ящики. Стал знакомиться с нами:

— Принимайте! Ваш новый водитель Иван… Иван… Иван Майстренко.

Пожал руку Ире, подмигнул и говорит:

— Пляши, курносая!

— С чего плясать?

— Письма тебе привез… Вот они.

Ира протянула руку.

— Не дам, пока не спляшешь.

— Музыки нет, — шуткой на шутку ответила Ира.

— Кто сказал, что музыки нету? Есть музыка. — Иван открыл ящик и вынул из него баян. Письма положил на голову под кепку, сел на ящик, надел на плечо ремень и заиграл «барыню». Ира, приплясывая, подбежала сзади к музыканту, сняла у него с головы кепку, схватила письма и убежала в палатку.

«…Я очень беспокоюсь о твоем здоровье, дочка милая, — писала мама. — Наверно, ты очень похудела из-за твоего плохого аппетита. Надо как можно меньше быть на солнце, чтобы головка не болела. Не купайся на глубоких местах, не простывай. Не обижают ли тебя, дочка?..»