Александр Спешилов - Первый маршрут Иры Сулимовой

— Девочки уже домой уехали, скажут маме, что я у вас осталась. Мама не будет беспокоиться.

— У нас осталась? Опрометчиво поступила, девочка… Не переговорив с родителями, мы не можем взять тебя в отряд. Что же теперь с тобой делать?

— Не знаю… Девочки уехали.

— Как у нас с продуктами, товарищ Смирнов? — спросил Илью Николай Иванович.

— На исходе. Дня на три.

— Хорошо. Завтра поедешь в Кустанай за продуктами, прихватишь эту взбалмошную девчонку, переговоришь с родителями. Если они ничего не будут иметь против, то…

Ира бросилась к начальнику, обеими руками ухватилась за его огромную ручищу.

— Не будут, не будут против… Как я рада! Спасибо вам.

Утром Илья с Ирой приехали в Кустанай. Мать Иры встретила Илью Смирнова неприязненно, а девушку довела до слез.

— Ты еще ребенок, — говорила мать. — Я ночи не спала спокойно, когда ты в совхозе была. Ждала, ждала тебя — и что же? Молодой человек, — обратилась она к Илье, — она для вас обузой будет. Ведь ничего не умеет делать. Для чего она вам?

Илюша не знал, как ему и быть. Возвращаться домой без повара не хотелось. Скажут, не хватило толку с родителями договориться. А с другой стороны — невелика потеря. В отряде никто не будет нянчиться с маменькиной дочкой. В отряде работать надо.

— Неправда, мама, — со слезами на глазах протестовала Ира. — Я умею. Суп варить умею. Сама себе платье выстирала… в совхозе. Что не умею, так научусь. Я только ростом маленькая…

Пришел с работы отец Иры. Разделся, спокойно поздоровался с Ильей Смирновым. Коренастый, черноглазый. Илюша взглянул на Иру — вся в отца.

— Знаешь, что она придумала? — сказала мать. — Капризы дикие.

— Знаю, — ответил Сулимов. — Ирка мне из совхоза писала. Это не детские капризы, а разумное решение. Ее сверстницы-москвички трудятся у нас на целине. А Ирка? Что она знает о своем крае? Пусть едет с жизнью знакомиться, работать, учиться. Для нее это будет большая польза. Поезжай, дочка.

Так Ира Сулимова стала поваром в нашем отряде.

Приехали в отряд утром, и начался ее первый жизненный маршрут.

После завтрака Ира должна была вымыть посуду, к обеду сварить уху, на второе — пшенную кашу.

Отряд в полном составе уехал на машине к дальним обнажениям. А Ира сложила в корзинку грязную посуду и пошла на реку. Долго мыла она холодной водой миски, травой терла, песком. Потрет, понюхает—пахнет неприятно, будто металл тухлыми яйцами пропитался. Ничего не добившись, Ира разложила посуду на песке сушиться.

Затем Ира вытянула из воды садок с рыбой. Запустила туда руку, схватила за хвост крупного окуня, а он как затрепещется да и уколол ей палец острым плавником. Ира вскрикнула от боли, отбросила от себя садок, и хорошо, что не в воду, а то бы вся рыба ушла.

Получив первый урок, Ира вытряхнула всю рыбу из садка и уже спокойно выбрала десяток окуней да столько же чебачков.

Садок с остальной рыбой она закрыла крышкой и опустила в воду на прежнее место.

Весело трепыхались окуньки да чебачки на песке. Надо сложить рыбу в миску, а как? Ира возьмет в руку чебака, а он живой, вырывается.

С окунями еще хуже. Они колются больно.

Один большой окунь прыгал, прыгал на песке и попал в воду. За ним прыгнул другой, за этим чебак туда же направился. Ира поймала его за жабры и бросила в миску. Чебак-то не колючий.

Она слыхала, что рыбу для ухи надо как-то чистить. Этого она не умела. «Но не все ли равно, — соображала Ира. — Надо головы отрезать, чешую соскоблить, кишки выбросить». И она приступила к работе. Чешуя с чебаков счищалась хорошо, а с окунями ничего не получалось. Мелкие чешуйки вместе с кожей сдирались.

«Пусть товарищи с чешуей едят, — решила Ира. — Не моя вина, что у окуней такая чешуя крепкая».

Потом она отрезала у рыб головы, вынула внутренности. Отходы унесла подальше от лагеря и закопала в землю.

Перемыв рыбу, Ира сложила ее в кастрюлю, залила водой.

Опустила туда три картофелины, луковку, всыпал пять столовых ложек соли и поставила на огонь.

Долго варилась уха — часа два. Ира попробовала ее очень вкусно, только немного горчит.

После ухи девушка стала варить кашу. Налила в котел воды до краев, всыпала три кружки крупы, посолила, как полагается, опустилась на корточки около котла и начала наблюдать за кашей.

Уже вода кипит, а каша жидкая — сверху вода, на дне гуща.

«Мало крупы положила», — решила Ира и всыпала в котел еще две кружки крупы. Вода кипит, а каша не похожа на кашу — жиденькая. Ира снова добавила крупы, помешала кашу палкой. И тут случилось непоправимое. Каша вдруг вспенилась, стала густой и полезла через край котла. Запахло гарью.