Бертрам Глас - История розги (Том 2-3)

Для меня было главное получить удостоверение и попасть в члены, что не только удовлетворяло мою страсть к флагелляции, - но, главное, давало мне возможность под псевдонимом описать этот клуб и заработать от издателя газеты не менее ста долларов.

- Я, - показывает на дознании репортер, - разделся и лег на край кровати, заняв положение, удобное для получения ударов.

- Вы будете сами считать удары, - сказала девочка; - когда я дам вам все сорок, вы скажете, чтобы я перестала вас бить...

И девочка начала меня бить рукой. Я не стану лгать и уверять, что я страдал от боли под ее ударами. Я забыл, что должен был считать. Думая, что она дала мне все, я встал и сказал, что получил все сорок.

Но она меня остановила, когда я стал, было, приводить в порядок свой костюм, следующими словами:

- Нет, нет, вы сплутовали, я вам не доверяла и сама считала. Я вам дала всего тридцать шесть ударов... Ложитесь опять.

Я снова лег, и она дала мне во всю свою силу еще четыре удара.

- Ну, живо одевайтесь и идем скорее, а то мне некогда!

Внизу я встретил злую горничную, по-прежнему надутую. Она мне протянула миниатюрный конвертик, еще не заклеенный, с написанным на нем адресом президентши.

На улице, прежде чем заклеить конвертик, я не удержался от любопытства и прочел записку. Вот что писала дама:

"Дорогой друг! Вы свободно можете принять в члены клуба предъявителя этого письма. Я велела дать ему сорок ударов хлыстом своей горничной Берте, большой любительнице вымещать свою злость на спинах мужчин, а потому вы можете быть спокойны, вашему протеже не было оказано ни малейшей пощады!"

Вот так-то пишется история, подумал я, заклеивая конвертик.

В глубине души я жалел, что ускользнул от хлыста светской барыни или ее свирепой камеристки.

Вернувшись домой, я переменил платье и отправился позавтракать. Ровно в два с половиною часа я был в клубе, в кабинете президентши.

Она быстро пробежала записку своей подруги, молча написала мне билет на право входа в собрания клуба в течение недели и передала его мне.

Я поблагодарил ее от всего сердца и даже, сознаюсь, почувствовал некоторое угрызение, вероятно, такое же, которое испытывают предатели... Но что поделаешь, если страсть к флагелляции была у меня слабее страсти, заработать сто долларов.

За несколько минут до трех часов я был уже в зале конференции и занял кресло в четвертом ряду.

Народу было уже довольно много. Это была вполне избранная публика: дамы в дивных туалетах, мужчины корректные и элегантные.

Прозвенел колокольчик, и на эстраде появилась Ж. С. Это была совсем еще молодая особа. На вид ей можно было дать не больше двадцати пяти лет. Лицо у нее было сухое, выражение довольно злое. Она была одета в дамский охотничий костюм. Впоследствии оказалось, что она была учительницей одной из сельских школ в окрестностях Бостона. Когда до губернатора дошло сведение о ее лекции и демонстрации, то он велел немедленно предать ее дисциплинарному суду, который уволил ее со службы. Против нее было возбуждено судебное преследование, и суд приговорил ее к двухнедельному тюремному заключению или штрафу в 30 долларов (около 60 р.).

Как дисциплинарный суд, так и судья в мотивах приговора объяснили, что учительница имела полное право наказывать мальчика розгами за леность, непослушание и дерзость даже гораздо строже, чем она его наказала, но не имела никакого права наказывать его на эстраде, в присутствии совершенно посторонних лиц.

Звонким и приятным голосом она прочла свою лекцию. Я записал некоторые места из нее.

"Милостивые государыни и государи! - начала она. - Я вполне счастлива, что могу перед вами констатировать тот факт, что при воспитании детей в нашей стране наказание розгами сохраняется в громадном большинстве семей, несмотря на то, что употребление розог имеет многих врагов, которых я не считаю настоящими американцами. Розги почти исчезли во Франции и Италии, но сохранились в Англии, Германии, Австрии, России и многих других странах. Мы знаем, что престиж розог, которым они пользуются у нас в Америке, не менее велик, чем во всех этих странах. У нас употребление розог при воспитании детей вошло в наши нравы, и розги занимают почетное место как в школах, так и в семьях.

Если не фарисействовать, то придется признать, что нет более действенного средства добиться от ребенка послушания и прилежания; розгами можно укротить самую упрямую, буйную натуру. Из всех репрессивных мер эта наиболее практичная и скорая.