Бертрам Глас - История розги (Том 2-3)

- До свидания! До четверга.

Вышли они вместе. Тотчас же Шарли оставил ее, раскланявшись самым вежливым образом. Она не решилась заглянуть в конверт, который он ей сунул в руку, раньше, чем села в омнибус. В нем 5 фунтов стерлингов (ок. 50 руб.). У нее запрыгало сердечко от радости.

- Бедный Шарли! - прошепала она, вся растроганная. - Конечно, я сделаю для него все, что может доставить ему удовольствие.

В назначенный день и час она нашла Шарли в ресторане. Они заняли столик в общем зале.

Шарли ел мало, но очаровал ее своими изысканными манерами. Лишь изредка странный румянец на его землистого цвета щеках портил приятное впечатление, производимое им на нее.

Нисколько теперь не дичившаяся, Анна спокойно пошла к нему на квартиру. Теперь даже похоронная обстановка вызвала в ней тайное желание расхохотаться.

Шарли принес два темных халата, какие носят обыкновенно пилигримы.

- Будьте добры, наденьте это, - сказал он Анне мягким, но не допускающим возражения тоном.

И сам, подавая ей пример, быстро разделся совсем, сняв даже сорочку, показав ей на мгновение свое голое тело, стройное и изящное, и надел халат.

Анна разделась не так скоро.

Засучив рукава халата, Шарли помог ей. Она видела его нетерпение, но в то же время не поймала ни одного страстного взгляда на нее.

- Снимите и сорочку! - скомандовал он ей повелительно, когда увидал, что Анна собирается надеть халат на ночную рубашку.

Она повиновалась с отвращением, но не посмела протестовать.

Шарли как бы гипнотизировал ее, уверяла она меня, когда рассказывала.

- Вы прекрасно сложены, - заметил он холодным тоном. Она попробовала улыбнуться...

Он взял ее за руку и подвел к дивану, который стоял напротив гроба.

- Садитесь... не шевелитесь!

Затем он зажег все свечи в канделябрах, а также курильницы.

Появился дым, и по комнате распространился сильный запах ладана.

- Мы задохнемся! - протестовала Анна.

- Тише, не говорите ни слова, - произнес он. После этого он стал на колени перед ней.

- Теперь я расскажу вам историю Женевьевы, - произнес он глухим и неестественным голосом. -Уже прошло два года, как мы были в близких отношениях, когда нам пришла фантазия отправиться путешествовать по Испании. Мы приехали в Мадрид на Страстной неделе. Мы наблюдали разные процессии, как вдруг один из шедших в процессии мужчин, одетый в такой же халат, как мы с вами, с опущенным на лицо капюшоном, отделился от толпы, остановился около нас и с иностранным акцентом произнес на английском языке следующее: "Если вы охотники до оригинальных представлений, то приходите оба сегодня вечером, в десять часов, туда-то", -при этом незнакомец дал адрес...

Моя подруга была страшно заинтригована и непременно хотела, чтобы мы отправились по приглашению.

В назначенный час мы были на указанном месте. Мы вошли в полуразрушенный от времени дворец. Наш пилигрим встретил нас и провел в комнату, обставленную совершенно так же, как эта, где мы с вами сидим.

Все свечи и курильницы были также зажжены.

Голос Шарли становился все более и более задыхающимся, лицо его покрылось смертной бледностью и нервно подергивалось.

Чувствуя себя плохо, одолеваемая все сильнее и сильнее возраставшим страхом, Анна захотела прервать его.

- Прекратите ваш рассказ! Эти воспоминания вам слишком тяжелы! Я напугана!

Он вдруг на нее заорал:

- Молчать!... Я вам запрещаю говорить! Я вам плачу за то, чтобы вы меня слушали!

Она слегка откинулась назад, немного оскорбленная, но несколько успокоенная. Она теперь начинала понимать: все это была одна комедия развратника, - он просто хотел себя возбудить.

Она слегка пожала плечами.

- Ну, продолжайте ваш рассказ! - прошептала она. Но, против ее воли, вскоре ею снова овладел ужас. Шарли стал продолжать рассказ голосом лунатика:

- Нам велели сесть, и после того, как наш проводник хлопнул в ладоши, все присутствующие запели. Мы ни слова не понимали; но, вероятно, они пели ужасные вещи, и иногда пение сопровождалось ужасным смехом. Наконец они замолчали, и один из них подошел к гробу и достал оттуда несколько пучков длинных березовых розог.

Каждый из кающихся взял по одному пучку, и все, подняв свои халаты, нагнули голые спины, по которым соседи стали хлестать розгами. Женевьева и я пришли в ужас. Вдруг я почувствовал, как она хватает меня за руку и шепчет:

- Смотри, у некоторых уже кровь показалась! Действительно, у всех мужчин тела были иссечены до крови, но они все-таки продолжали хлестать с остервенением друг друга; слышались крики и стоны.