Бертрам Глас - История розги (Том 2-3)

У нас (в Англии) сохранилось очень много средневековых обычаев. Так, например, до сих пор существуют во многих местах для молодых девушек плохого поведения или с дурным, необузданным характером исправительные дома, где! телесные наказания считаются одной из главных исправительных мер.

Сложилось также убеждение, что родители строгие, наказывающие своих детей за более важные проступки розгами, уважаются детьми гораздо сильнее, чем родители, проявляющие мягкость и снисходительность.

Но что особенно удивительно, существует много трактатов и сочинений, посвященных вопросу о телесном наказании детей.

Я лечил одну вдову, у которой было семь человек детей, четыре девочки и три мальчика. Старшей девочке было тринадцать лет, а младшему мальчику семь лет. Сама вдова имела не более тридцати лет. Она применяла телесные наказания в самых широких размерах.

Так, однажды она узнала, что ее старшая дочь объяснила своему двенадцатилетнему брату, как делаются дети. Обоих она так строго наказала розгами, что для девочки понадобилось послать за мной.

Противникам телесных наказаний может показаться очень странным, что дети не питали не только ненависти за наказания, но все очень любили свою мать.

От девочки я узнал, что брата высекла мать не так больно, ему она дала тридцать розог и секла сама на скамейке, в то время как его держали кухарка и горничная. Ее мать заставила присутствовать при наказании брата, а брат должен был смотреть, как ее наказывали. Когда я спросил, за что же наказали брата, ведь он только слушал, что она ему рассказывала, девочка, краснея, объясняла, что он хотел попробовать применить свои сведения с пятнадцатилетней девочкой, служившей у них подгорничной. За это мать его и высекла. Девочке мать дала восемьдесят розог, и секла ее кухарка. По ее словам, мать, когда ее разложили на скамейке, сказала, что ей дадут сто розог, но потом сжалилась и сбавила...

Наказана девочка была действительно довольно строго, было много полос, темно-синих, с кровоподтеками, рубашонка была изрядно выпачкана в крови, но опасного для здоровья ничего не было.

Вероятно, некоторые помнят дело гувернантки Элен, разбиравшееся лет десять тому назад в лондонском суде, который приговорил ее к трехлетнему тюремному заключению. Мне пришлось быть одним из экспертов. Вот некоторые подробности этого дела.

Карл К. был мальчиком высокого роста, блондином с густыми волосами, страшно изнуренный, худой.

Родители его, у которых он был единственным сыном, умерли очень рано, когда он был еще очень молод. Они оставили ему громадное состояние. Опекуны, намеренно или ненамеренно (на суде не удалось это выяснить), оставили его на попечении бывшей уже в доме гувернантки Элен. Как на суде выяснилось, Элен еще при жизни родителей приобрела громадное влияние на мальчика, и он не смел на нее жаловаться родителям, не особенно обращавшим внимания на воспитание сына и вполне доверявшим гувернантке. За самую пустячную детскую шалость она секла его, и он не жаловался, если она являлась в его комнату вечером, когда все в доме спали, поднимала одеяло и рубашку и, зажав рукой ему рот, начинала что есть мочи хлестать его рукой по ягодицам.

Со смертью родителей гувернантка стала действовать еще смелее. Наказания рукой продолжались по-прежнему, но стали часто употребляться розги, плетка и даже крапива.

Ребенок не жаловался не из-за одного страха, а потому, что после каждого наказания, нередко очень жестокого, гувернантка, удовлетворив свою страсть к жестокости, спокойно переходила к изнурительным для него ласкам.

Он сознавался, что испытывал не только страх, но и некоторое приятное нетерпение, когда гувернантка говорила ему днем, что он заслужил быть наказанным. Ни разу она тогда не пропускала, чтобы не придти поздно вечером или очень рано утром высечь его и потом ласкать и ласкать... Благодаря этим ласкам он полюбил даже наказания.

Подобный режим привел к тому, что ребенок заболел, и его пришлось поместить в одну известную лечебницу.

Он вернулся совсем поправившимся и уже взрослым мальчиком. Элен, которая по-прежнему распоряжалась всем в доме, уверила опекунов, что не следует мальчика обучать в гимназии, где он испортится от других учеников, что гораздо лучше дать ему образование под ее наблюдением, при содействии учителей, дома.

Опекуны согласились, и были приглашены профессора, которые ежедневно приходили давать уроки мальчику. Элен же стала управляющей, имевшей в своем распоряжении целую свору прислуги, слепо исполнявшей все ее приказания.