Айн Рэнд - Мы живые

– Напротив. Я очень испугалась – на сей раз, – ответила она и улыбнулась в благодарность за неожиданное понимание.

Он дотронулся до козырька кепки и прошел через ворота института в длинный коридор.

Кира увидела знакомого юношу. Указав на исчезающую фигуру в кожанке, она спросила:

– Кто это?

Юноша всмотрелся и странно, предостерегающе зашевелил губами.

– Остерегайся его, – прошептал он и выдохнул три странные буквы: – ГПУ.

– О, он оттуда? – спросила Кира.

– Оттуда, – ответил с протяжным негодующим присвистом юноша.

В течение месяца Кира не бывала вблизи особняка с разбитым забором вокруг сада; она старалась не вспоминать об этом месте, потому что не хотела видеть его пустым даже в своем воображении. Но десятого ноября она спокойно пошла туда, ровно, не спеша, без сомнений.

Приближалась темнота, но не от серого прозрачного неба, а от углов домов, где тени без видимой причины наливались чернотой. Ленивые завитки дыма над трубами казались ржавыми в лучах холодного, невидимого за облаками заката. В витринах магазинов стояли керосиновые лампы. Желтые круги расплывались по огромным заиндевевшим стеклам вокруг крошечных оранжевых точек дрожащего пламени. Падал снег. Первый снег, втоптанный в грязь копытами лошадей, походил на бледный кофе с мелкими оплывающими кусочками сахара. Он погрузил город в мягкую, вязкую тишину. Копыта стучали сквозь слякоть с тихим влажным звуком, словно кто-то ритмично цокал языком; звук рассыпался, замирая, по длинным мрачнеющим улицам.

Кира повернула за угол и увидела черные прутья, склонившиеся к снегу, и деревья, собиравшие обрывки облаков в черную сеть голых ветвей. Вдруг неожиданно ей стало страшно посмотреть в сад; она на секунду остановилась; затем посмотрела туда.

Он стоял на ступеньках особняка, засунув руки в карманы, подняв воротник. Она остановилась, чтобы всмотреться в него, но он услышал звук ее шагов и быстро повернулся.

Он пошел навстречу. Он улыбнулся ей, изогнув рот насмешливой дугой:

– Привет, Кира.

– Добрый вечер, Лео.

Она высвободила руку из тяжелой черной рукавицы; несколько секунд он держал ее руку в своих холодных сильных пальцах, затем спросил:

– Глупцы мы, а?

– Почему?

– Я не думал, что ты придешь. Да и у меня не было большого желания.

– Но ты здесь.

– Когда я проснулся сегодня утром, я уже знал, что буду здесь – признаюсь, наперекор здравому смыслу.

– Ты сейчас живешь в Петрограде?

– Нет. Я не был здесь с той ночи, когда встретил тебя. Часто мы оставались без еды, потому что я не мог поехать в город. Но я вернулся, чтобы увидеть девушку, которую встретил на углу улицы. Мои поздравления, Кира!

– Кто оставался без еды из-за того, что ты не мог поехать в город?

Его улыбка сказала ей, что он понял вопрос. Но он ответил:

– Давай сядем.

Они сели на ступеньки, и она постучала ногой об ногу, стряхивая снег. Он спросил:

– Итак, ты хочешь знать, с кем я живу? Видишь? Мое пальто заштопано.

– Вижу.

– Это сделала женщина. Очень хорошая женщина, которая любит меня.

– Она хорошо шьет.

– Да, но зрение у нее уже не такое острое. И волосы у нее уже седые. Она моя старая няня, и у нее есть лачуга в деревне. Хочешь еще о чем-нибудь спросить?

– Нет.

– Знаешь, мне не нравятся вопросы, которые задают женщины, но я не уверен, понравится ли мне та, которая не даст мне насладиться отказом отвечать на них.

– Мне нечего спросить.

– Есть кое-что, что ты не знаешь обо мне.

– Я не обязана знать.

– Вот еще о чем я хочу тебя предупредить: мне не нравятся женщины, которые слишком ясно дают понять, что я им очень нравлюсь.

– Почему? Ты думаешь, я хочу, чтобы ты увлекся мной?

– Тогда почему ты здесь?

– Только потому, что ты нравишься мне. Но мне безразлично и то, что ты думаешь о женщинах, и то, сколько их у тебя уже было.

– Да, вот это был бы вопрос. И ты не получила бы никакого ответа. Но я скажу тебе, что ты мне нравишься, ты, высокомерное маленькое создание, независимо от того, хочешь ты это слышать или нет. И я тоже задам несколько вопросов: что такое дитя, как ты, делает в Технологическом институте?

Он ничего не знал о ее настоящем, но она рассказала ему о своем будущем; о стальных каркасах, которые она собиралась построить, о стеклянных небоскребах и алюминиевом мосте. Он молча слушал ее, и уголки его губ поникли презрительно, удивленно, печально.

Он спросил:

– Нужно ли все это, Кира?