Айн Рэнд - Мы живые

Он поднял голову и удивленно посмотрел на Киру. Молодое лицо Лео дышало здоровьем. Казалось, ничто и никогда не сможет изменить или испортить это лицо.

– Кира! Что ты здесь делаешь?

– Кира Александровна случайно… – начал было робко Морозов, но Кира резко перебила его:

– Он позвонил мне.

– Почему ты… – взъелся на Морозова Лео, его лицо исказила злоба; затем, кивнув головой, он снова рассмеялся: – Черт возьми, здорово! Они все считают, что мне нужна нянька!

– Лев Сергеевич, дорогой мой, я не хотел…

– Заткнись! – огрызнулся Лео и повернулся к Кире: – Ну, поскольку ты здесь, снимай пальто и сядь позавтракай. Тоня, посмотри, не найдется ли парочка яиц.

– Пойдем домой, Лео, – спокойно сказала Кира.

Взглянув на нее, Лео пожал плечами:

– Ну, если ты настаиваешь.

Он медленно поднялся.

Морозов взял недопитую чашку чая и вылил на блюдце ее содержимое; держа блюдце кончиками пальцев и шумно прихлебывая жидкость, он сказал, нерешительно переводя взгляд то на Киру, то на Лео:

– Я… видите ли… все получилось следующим образом: я позвонил Кире Александровне, поскольку боялся, что ты, Лев Сергеевич… плохо себя чувствуешь. А ты…

– …был пьян, – закончил за него Лео.

– Нет, но…

– Я был пьян. Вчера, но сегодня утром я трезв. И нечего было…

– Была небольшая вечеринка, Кира Александровна, – успокоила, перебивая Лео, Антонина Павловна. – Мы несколько задержались там и…

– Было пять часов, когда ты доползла до постели, – проворчал Морозов. – Я знаю это наверняка, потому что, когда ты врезалась в мою кровать, ты уронила графин с водой.

– Так вот, Лео привел меня домой, – продолжала Антонина Павловна, не обращая внимания на Морозова, – допускаю, что мы немного устали…

– Немного… – язвительно начал Морозов.

– …пьяны, – пожав плечами, закончил за него Лео.

– По-моему, изрядно пьяны, – в порыве гнева кровь подступила к лицу Морозова, скрывая его веснушки. – Так пьяны, что, встав утром, я обнаружил его прямо в одежде на тахте в коридоре. Даже из пушки не поднять!

– Ну и что из этого? – безразлично спросил Лео.

– Грандиозная была вечеринка, – заметила Антонина Павловна. – А как Лео может тратить деньги! Захватывающее зрелище. Хотя, честно говоря, Лео, дорогуша, ты вел себя слишком безрассудно.

– Что я сделал такого? Не помню.

– Я не против того, что ты проиграл так много в рулетку и заплатил по десять рублей за каждую разбитую тобой рюмку, но тебе не следовало давать на чай официантам по сто рублей.

– Отчего же? Пусть видят, чем отличается благородный человек от этого красного отродья.

– Может быть, ты и прав. Но зачем было платить оркестру пятьдесят рублей каждый раз, когда ты хотел, чтобы они перестали играть то, что тебе не нравится? А потом ты выбрал из толпы присутствующих самую красивую девушку, которую ты раньше никогда не видел, и предложил ей любую цену за то, чтобы она разделась перед гостями; ты засовывал ей в декольте сотенные купюры.

– А у нее было отличное тело, – заметил Лео.

– Лео, пойдем домой, – скомандовала Кира.

– Минуточку, Лев Сергеевич, – с расстановкой произнес Морозов, опуская на стол блюдце. – Где ты взял столько денег?

– Не знаю, – безразлично ответил Лео. – Мне их дала Тоня.

– Антонина, откуда они у тебя?..

– Как, разве ты не в курсе? – Антонина Павловна подняла брови, выражая удивление и скуку. – Я взяла тот сверток, который лежал у тебя под мусорной корзиной.

– Тоня! – неистово закричал Морозов. Он так резко вскочил со своего места, что посуда, стоявшая на столе, задребезжала. – Ты не могла сделать этого!

– Ошибаешься, – возразила Антонина Павловна, дерзко вскидывая голову. – Я не привыкла к тому, чтобы меня попрекали деньгами. Ну так вот, я взяла те деньги! И что ты мне теперь сделаешь?

– Боже мой! Господи! – Морозов схватился за голову и стал качать ею из стороны в сторону, сотрясаясь, подобно механической игрушке, в которой сломалась пружина. – Что мы будем делать? Мы должны были отдать эти деньги Серову. Их нужно было отдать еще вчера. У нас на руках нет больше ни рубля… если я не доставлю Серову эти деньги сегодня… он… убьет меня… Что же мне делать?.. Он ждать не будет…

– Не будет, говоришь? – холодно усмехнулся Лео. – Ничего, потерпит. Перестань скулить, как собачонка. Чего ты испугался? Он ничего не сможет нам сделать, и он это понимает.

– Ты меня удивляешь, Лев Сергеевич, – пробурчал Морозов, заливаясь краской. – Ты ведь честно получаешь свою долю, не так ли? И ты считаешь, что это благородно – взять…