Цви Прейгерзон - Когда погаснет лампада

А сколько лет реб Довиду, слепому на один глаз еврею-резнику? Уж никак не меньше восьмидесяти. Дом резника стоит здесь же, в переулке, и Вениамин каждое утро видит в окно, как тот вышагивает своей нетвердой походкой, с палкой в руке, но с прямой, все еще не сгорбленной спиной. И в самом деле, невзирая на все невзгоды, на детей, что разъехались, бросив его в одиночестве, как какого-нибудь бездетного вдовца, по-прежнему бодрится старый реб Довид, не дрожат его колени.

— Есть еще у нас Бог на небесах! — любит повторять старый резник.

И пускай крутится колесо времени, пусть мелькают дни, пусть неудержимо ползет цепь уходящих лет, и с каждым годом все больше и больше тяжелеет мешок прошлого за плечами, — веселей глядите, босяки! Есть еще у нас Бог на небесах!

В тот вечер сидел за столом Хаима-Якова Фейгина и кладбищенский габай Арон, бледный, с горящими глазами.

— Эй, Венька, сядь, посиди с нами! — зовет Берл Левитин, и гривой, и авторитетом главный лев в этой стариковской стае. — Неужели надоело медведю в лесу, что он так рано возвращается в свою берлогу?

— А это ему сегодня девушки отпуск выписали, — улыбается старый Фейгин.

Берл поворачивается к хозяйке:

— Песя, а не будет ли уместна на этой скатерти бутылка вина?

Проходит несколько минут, и вот уже полный порядок на столе. Тут вам и бутылка изюмной настойки, и медовое вино, и водочка. На закуску — селедка и соленые огурцы, помидоры и домашняя выпечка. Не посрамит своего дома старая Песя! Весь день вертится как белка в колесе, зато в нужный момент и глазом не успеешь моргнуть, как стол уже накрыт.

— Ну, лехаим [9] Лехаим — традиционный тост; буквально: «За жизнь». , евреи! Лехаим, матери! — возглашает Берл Левитин. — Да пребудет с нами Божья воля…

Почти каждый вечер собираются старики промочить горло в доме старого Фейгина. Но разве только в выпивке дело? Боже упаси! За стаканчиком течет беседа — славная, веселая, в ясном уме и памяти. Ведь говорил же когда-то Старый Ребе, что печаль происходит от грубости духа.

Да и резник реб Довид никогда не преминет напомнить: есть еще у нас Бог на небесах!

Раскраснелись щеки стариков, развязались языки. Даже молчаливый скромник Арон Гинцбург воодушевился, схватил Вениамина за пуговицу: послушай, мол, забавную историю про жениха, который умудрился утонуть в реке аккурат в день свадьбы. Это ж надо такому случиться — все готовились идти к хупе [10] Хупа — обряд бракосочетания в иудаизме. Тем же словом называется навес (обычно это молитвенное покрывало, закрепленное на четырех шестах), под которым этот обряд совершается. , а попали на кладбище! То-то заваруха была тогда в городе! Когда ж это было?.. Лет двадцать тому назад.

— Приходи ко мне, Вениамин, посмотреть на его могилу и надгробие. Есть там надпись: «Умер во цвете лет»… Ха-ха…

Вениамин смотрит на него широко раскрытыми глазами: чему тут радоваться? Нет, что-то не в порядке со служкой, что-то нехорошо…

Берл Левитин поворачивает разговор на политику. Он ежедневно, от корки до корки, читает газету «Правда» и имеет свое мнение по любому вопросу. Вот уж для кого нет тайн в лабиринтах высокой политики! Гитлер никогда не посмеет объявить войну всему миру. Война, достопочтенные мои, дело сложное и запутанное, особенно в наше время. Для войны нужны десятки тысяч танков и самолетов, боевых и транспортных кораблей, дальнобойных и противотанковых орудий, бомб и минометов… — и, конечно, множество спецов и профессионалов! Пехотинцы и танкисты, артиллеристы и кавалеристы, летчики и моряки. Нужен огромный флот и море горючего — откуда, спрашивается, Германии взять столько нефти?

Такова строгая оценка Берла Левитина, человека большой политики. Говоря, он в подтверждение своих слов рубит рукой воздух, причем не просто абы как, наподобие ветряной мельницы, а так сдержанно и в то же время резко, что никому даже в голову не приходит усомниться в сказанном. Постепенно Берл входит во вкус и громит немцев своими речами, не оставляя от них камня на камне.

— А еще ведь у нас есть Англия, помните? — грозно вопрошает он. — А про Францию забыли? А наша Красная армия — что, вот просто так, запросто, даст Гитлеру захватить весь мир?

— В Англии — Чемберлен… — робко вставляет Вениамин.

Но кому тут дело до какого-то Чемберлена? До Чемберлена тут еще меньше дела, чем до самого Вениамина…

— Ну а Америка? — не унимается Берл Левитин, и рука его разрубает море политики до самого дна. — Положите на весы промышленность всего мира, и американская все равно перевесит!