Напряжением воли он подавил коварное желание, как опьяневший делец заглушает хмель в голове, чтобы переговорить трезвым голосом с очень ему нужным банкиром.
Он весь спружинился, - у него сейчас была только одна цель: кончить игру так, как должен был это сделать настоящий мужчина... А для этого нужно было свести все счеты и спокойно положить карты на стол...
Он потрогал лежавшего без сознания Илью и убедился, что он дышит.
- Парень шел за мной, не смущаясь, - я ему обещал... - решил он и принялся за единственное дело, которое еще был в состоянии совершить: вынул книжку и стило и стал писать чек.
К выведенной единице он стал приписывать нули, и тут же дьявольский сарказм подсказал ему:
- С тремя нулями Илья испытает лишь краткое блаженство, с четырьмя превратится в тупого мещанина, с пятью - станет, пожалуй, крупным дельцом, а с шестью... сгорит, как я, и, может быть... - тут он задумчиво потер переносицу, - может быть, снова снарядит караван на запад, в поисках невероятного...
Он приписал шесть нулей, методично и точно сделал все остальные надписи и тщательно приколол чек к рубашке Ильи.
Правда, тут он начал спешить, потому что волны мрака все выше поднимались в сознании.
Затем, со страшно серьезным лицом, он повернулся и пошел туда, где ежесекундно менявшие облик голодные волки песчаной бури с завыванием охотились за тенями, видимыми только им...
На Стимса обрушивались тучи песку, засыпая его по колени, а он продолжал идти к таинственному "нечто", которое теперь, казалось, было уже совсем близко...
Ему чудилось, что он идет не один, а целая армия суровых мужчин начиная с сухощавых, одетых в легкую парусину тропических путешественников и кончая укутанными в меха полярными исследователями - молча движется вместе с ним.
Стальные крылья реяли над ним в воздухе, и оттуда приникали к земле острые, упорные взгляды, пилотов, отыскивающие следы таинственного "Нечто".
Невиданные растения-полуживотные морских пучин и рыбы, покрытые десятками глаз, шевелились, когда мимо них проплывали подводные лодки, откуда опять выглядывали жадные глаза мужчины, влюбленного в "Нечто".
Отплевываясь песком и задыхаясь, Стимс продолжал идти. Наконец, ничего не видя перед собой, он закружился на месте и упал.
В этот именно момент его потухающее сознание подсказало ему, что он достиг...
ТАЕЖНАЯ СКАЗКА
Коновалов с равнодушным видом выслушал заявление старого приказчика лесной концессии, что контора, вследствие сокращения летних погрузок, принуждена уволить двух десятников и выбор пал на Фетюкина и на него Коновалова.
- Не от меня это, Артемий Иванович! Все это - новый управляющий... Осенью, как начнем опять работать, - милости просим опять к нам! сочувственно прибавил старший приказчик.
Коновалов вышел и зашагал по направлению к своей землянке. На минуту он остановился и устремил взгляд на чернеющие вдали маньчжурские сопки. Подошвы их уже окутались вечерним туманом, и лохматые вершины точно плыли по призрачным волнам.
Большая птица бесшумно слетела с ближайшей ели и черным, исчезающим пятном скользила к далеким вершинам. За ними, полные ночных тайн, лежали широкие пади Хингана. Сторожкий марал пасся там в ночной тишине, зелеными огоньками вспыхивали в чаще глаза тигра, и среди буреломов и обомшелых стволов жила старая таежная сказка про безымянные ключики, где лежит еще никем не тронутое золото - ключи мира.
Впрочем, сказка эта иногда и покидала чащу тайги и приходила к людям, чтобы показать им свои неблекнущие одежды и умелой рукой разбросать перед их глазами миражи счастья...
В этот вечер она, по-видимому, уже покинула свое тайное лесное жилье, потому что воздух был полон ее дыханием и тонкому уху слышался даже еле уловимый шорох ее платья, когда она неосторожно задевала за кустарник, бесшумно скользя над пеленою тумана.
Вероятно, поэтому и Коновалов в ту минуту вспомнил своего прадеда. Исходил прадед якутскую тайгу, вдоль и поперек изрыл ее лопатой. Добывал немало золота и в несколько дней все спускал в кутежах...
Резкий паровозный свисток и грохот груженых бревнами платформ с железнодорожной ветки концессии толкнул мысли Коновалова по совершенно другому направлению - к городу, куда теперь ему предстояло возвратиться.
Опять бесконечные поиски работы, унизительное выстаивание в передних и шумная городская жизнь... Блестя витринами магазинов и разряженной толпой, она пронесется мимо него, оставляя ему лишь право издали ею любоваться и... завидовать!
Читать дальше