Саддам Хусейн - Забиба и царь

- Да, Забиба, ты снова права. Та любовь, что поселяется только в сердце, а не в душе, подпадает под воздействие предметов этого мира. А тот, кто подпадает под воздействие предметов, сам начинает состоять из предметов. Предметы имеют для него ценность предметов в соответствии со степенью влияния каждого из них. Такой человек рассматривает свою возлюбленную по частям. Он отделяет от нее глаза, отделяет от нее нос, грудь... он отделяет от нее ее тело и любит только тело. А ведь если бы он любил человека в целом - с его душой и телом, с характером, качествами и поведением, тогда любовь приняла бы другой размах и охватила бы все эти аспекты, а не оставалась привязанностью к предметам, в том числе к частям тела, вызывающим эту любовь. Если любовь принимает форму и цвет предметов, значит, на эту любовь можно оказать воздействие. Ее могут ослабить трудности и препятствия, стоящие на ее пути, она может изменить направление под воздействием преград, а вот на душу все это оказать тлетворного влияния не может. Поэтому и по другим причинам человеку нужен далекий бог, которого нельзя ни потрогать, ни увидеть, который не был бы частью земли или того, что есть в этом мире. Поэтому я тебя и полюбил, Забиба. Я увидел в тебе святилище и символ своей души. Ты - ее врачеватель и лекарство.

Спросила Забиба:

- Но почему? За что полюбил ты меня, мой великий царь?

- Полюбил я тебя, Забиба, чтобы в тебе и через тебя любить мой народ. Я понял тебя, когда слушал, что ты говорила. Я понял тебя, когда увидел, как ты поступаешь. Я понял, что ты способна пожертвовать собой и что в тебе есть все, о чем ты говоришь. Я понял твоего Бога, потому что ты - живая частичка народа, и ты веришь в его роль и любишь свою родину. Через любовь к тебе я полюбил и твой народ, а после этого полюбил и твоего Бога. Я полюбил, Забиба, твой народ, и потому полюбил твоего Бога. А может быть, это твой Бог дал мне любовь к тебе и народу, после того как я полюбил его.

Я понял, что нет никакого противоречия между любовью правителя к народу и его любовью к Богу. Понял, что тот, кто не любит народ, не может любить единого Бога, такого, как твой Господь, Забиба. Еще я понял явное противоречие между нашими богами и нашей любовью к народу, потому что наши боги исполняли наши желания в соответствии с нашим положением или предназначением, а с желаниями народа всегда все было по-другому. Поэтому после того, как я полюбил тебя и полюбил твой народ, я решил принять твою веру и отказаться от своего бога. Я решил разрушить его, чтобы наконец обрести гармонию с самим собой, после того как всей душой полюбил тебя. Я люблю тебя и твой народ всей душой и душу свою отдам за вас. Всей душой я стремлюсь к твоему Богу и молю его о прощении и благосклонности.

Когда произнес царь последнюю фразу, полились слезы из его глаз и потекли по щекам и усам. Забиба вскочила и, заливаясь слезами, обняла его, поцеловала в лоб и сказала:

- Славим Аллаха за создание, за то, что Он дал нам рождение и указал путь, за то, что Он нам уготовил, за то, чем прославил и осчастливил. Мы просим его, хвала ему, о милосердии во время суда его. Верю в тебя, о Боже, Господин двух миров.

Царь сказал:

- Верю.

Через мгновение повернулся он к Забибе и сказал ей с некоторым смущением:

- Раз любишь ты меня таким и раз я люблю тебя такой, какой тебя представляю, согласишься ли ты, чтобы я стал твоим мужем по закону твоего Бога, Забиба?

Это было так внезапно, что язык Забибы на мгновение онемел и счастье переполнило ее и заиграло на ее щеках и губах. Но она овладела собой и сказала царю:

- Не в моих правилах противиться просьбе царя моего, но пусть позволит мне господин мой поделиться с ним моим мнением, если он желает его услышать.

Царь удивился, и им овладело изумление оттого, что Забиба не желала воспользоваться предоставленным ей шансом. Чтобы скрыть смущение, в котором он пребывал, и вспоминая о характере Забибы, царь заговорил сам с собой:

- Воистину, Забиба не такая, как все. У нее на все есть свое мнение. А раз уж я приучил себя уважать ее мнение или, по крайней мере, с уважением и благожелательностью его выслушивать и по достоинству оценивать, я должен выслушать ее и теперь.

Царь заговорил, улыбаясь и выказывая некоторое смущение, которое можно было легко заметить по нему, как легко было заметить и гнев. Разве не гневаются цари, когда кто-то противится их воле и препятствует их замыслам?

- Я готов выслушать твое мнение, Забиба.

А Забиба принялась выискивать в себе ответы: