Генрик Ибсен - Росмерcхольм

Кролл. Боже милостивый! Так это тот самый, Ульрик Брендель, из которого - когда-то ожидали - выйдет нечто крупное!

Росмер (тихо). Во всяком случае, у него хватило мужества прожить жизнь по-своему, своим умом. И э_т_о уже немало, по-моему.

Кролл. Что? Жить, как он живет! Подумаешь, чего доброго, он в состоянии вскружить тебе голову еще раз.

Росмер. Ну нет. Теперь я уже выяснил себе все, сам разобрался по всем статьям.

Кролл. Дай бог, чтобы так, дорогой Росмер. А то ты крайне податлив на всякое постороннее влияние.

Росмер. Давай сядем и поговорим.

Кролл. Давай.

Садятся на диван.

Росмер (помолчав). Как по-твоему, хорошо у нас, уютно здесь?

Кролл. Да, здесь теперь стало очень хорошо, уютно - и мирно. У тебя завелся настоящий домашний очаг, Росмер. А я свой потерял.

Росмер. Дорогой Кролл, не говори так. Что теперь разрознено соединится вновь.

Кролл. Никогда, никогда. Ядовитое жало останется. По-старому уж никогда не будет.

Росмер. Послушай, Кролл, вот мы с тобой были близки много, много лет. Мыслимо ли, по-твоему, чтобы наша дружба порвалась?

Кролл. Я не знаю ничего такого в свете, что могло бы порвать ее. С чего тебе это пришло в голову?

Росмер. Да вот, ты придаешь такое решительное значение единству во мнениях и взглядах.

(*762) Кролл. Ну, да, но ведь мы же с тобой почти едины во взглядах. В главных, коренных вопросах, во всяком случае.

Росмер (тихо). Нет. Этого нет уже.

Кролл (готовый вскочить). Что такое!

Росмер (удерживая его). Нет, сиди. Прошу тебя, Кролл.

Кролл. Да что же это такое? Я тебя не понимаю! Выскажись прямо!

Росмер. В душе моей новое лето. Я обрел новый, юношески свежий взгляд на жизнь. И вот я пришел туда же...

Кролл. Куда же, куда?

Росмер. Куда пришли твои дети.

Кролл. Ты? Ты! Да это же невозможно! Куда ты пришел, говоришь?

Росмер. Туда же, куда твои дети - Лауриц и Хильда.

Кролл (поникая головой). Отступник. Иухаинес Росмер - отступник.

Росмер. Мне следовало бы так радоваться... испытывать такое счастье, сознавая свое отступничество, как ты это называешь... Но я все-таки много страдал, мучился. Я ведь знал, какое это причинит тебе жгучее огорчение.

Кролл. Росмер... Росмер! С этим я никогда не примирюсь. (Мрачно глядит на него.) И ты, заодно с ними, готов способствовать распространению пагубы и смуты в этой злополучной стране.

Росмер. Это освобождение, и я хочу приобщиться к нему.

Кролл. Да, знаю, знаю. Так называют это все смутьяны и все сбитые с толку. Но неужели, по-твоему, можно ожидать, что освобождение принесет тот мятежный дух, который готов теперь отравить всю нашу общественную жизнь?

Росмер. Я не приобщаюсь ни к господствующему здесь духу и ни к одной из борющихся партий. Я хочу попытаться собрать, сплотить, людей с разных сторон. Возможно больше и теснее. Я хочу жить, посвятить всю свою жизнь, все свои силы на то, чтобы создать в стране истинное народовластие.

(*763) Кролл. По-твоему, с н_а_с уже не довольно этого народовластия?.. Мне, по крайней мере, кажется, что все мы кучей движемся прямо в болото, где привольно живется одной черни.

Росмер. Именно потому я и намечаю истинную задачу народовластия.

Кролл. Какую задачу?

Росмер. Сделать всех людей в стране людьми благородными.

Кролл. Всех!..

Росмер. Во всяком случае, возможно большее число.

Кролл. Какими же путями?

Росмер. Освободив их умы и очистив волю, думается мне.

Кролл. Ты мечтатель, Росмер. Т ы хочешь их освободить? Т ы хочешь их очистить?

Росмер. Нет, милый друг... я хочу лишь попытаться пробудить в них стремление к этому. Сделать это они должны уж сами.

Кролл. И ты думаешь, они смогут?

Росмер. Да.

Кролл. Собственными силами?

Росмер. Именно собственными силами. Других не существует.

Кролл (вставая). Разве так подобает говорить пастору?

Росмер. Я уже не пастор.

Кролл. Да, но... твоя детская вера?

Росмер. Ее уже нет во мне.

Кролл. Нет!..

Росмер (встает). Я отказался от нее. Д_о_л_ж_е_н был отказаться от нее, Кролл.

Кролл (потрясенный, но овладевая собой). Вот как... Да, да, да. Одно к одному, конечно. Так не потому ли ты и сложил с себя церковный сан?

Росмер. Да. Когда я разобрался в самом себе... вполне уверился, что это не преходящий соблазн, но нечто такое, от чего мне уже никогда не отделаться, - я и ушел.

(*754) Кролл. Значит, вот как давно это в тебе бродило. А мы, твои друзья, ничего и не знали! Росмер, Росмер... как ты мог скрывать от нас эту прискорбную истину?

Росмер. На мой взгляд, дело это касалось меня одного. И затем я не хотел причинять тебе и другим друзьям напрасного огорчения. Я думал, что смогу продолжать жить здесь по-прежнему, тихой, счастливой жизнью. Я хотел читать и изучать все те труды, которые раньше были для меня закрытой книгой. Всей душой отдаться великому миру истины и свободы, который мне открылся.