Мэри Брэддон - Преступление капитана Артура

– Что, дорогой?

Эти два слова были произнесены таким чудным голосом, который проникал прямо в душу и затрагивал в ней самые глубины.

Вскоре и его обладательница явилась в дверях. Клерибелль она показалась ослепительно красивой. Но не столь простодушный наблюдатель заметил бы что-то хищное в классически отточенных чертах ее лица.

– Однако, Артур, извольте-ка представить друг другу наших дам,  – смеясь, произнес майор.

Смуглое лицо капитана омрачилось больше обыкновенного.

– Это едва ли необходимо,  – ответил он.  – Мы с женой отправимся завтра на материк… Пойдемте, Клерибелль, пойдемте, баронет.

Он взял мальчика за руку и направился к библиотеке, повернувшись решительно спиной к майору и его прекрасной жене. Миссис Вальдзингам смотрела на него с недоумением. Она часто видела его резким и странным, но ни разу еще не видела таким невежливым и грубым. Майор между тем ничуть не смутился: он тихо засмеялся про себя и, прежде чем капитан Вальдзингам успел выйти из передней, запел своим прекрасным тенором первый куплет одной из арий Мора:

– «Не уходи, настал твой час!»

Артур Вальдзингам внезапно остановился, будто увидел перед собой дуло пистолета.

– Опомнитесь лучше, дорогой товарищ,  – проговорил майор, закончив куплет великолепнейшей руладой.  – Опомнитесь, мой друг, и познакомьте миссис Вальдзингам с миссис Варней. Познакомьте их, Артур, и измените ваше намерение отправиться на континент. По моему мнению, это самое благоразумное, что вы можете сделать.

Капитан отрекомендовал друг другу обеих женщин. Клерибелль, очевидно, почувствовала живейшую симпатию к прекрасной гостье.

– Не пригласите ли вы своих друзей к обеду, Артур? – спросила она мужа на ухо.

Он не дал ей на это ответа, а только сказал:

– Проводите миссис Варней в гостиную, Клерибелль. А вы, майор, пойдемте на террасу, выкурить сигару.

– Хоть дюжину сигар, мой дорогой, потому что мне нужно сказать вам весьма многое.

Мужчины пробыли на террасе до тех пор, пока колокол не позвал их к обеду. Дамы, сидевшие у одного из окон гостиной, заметили, что они вели очень оживленную беседу. Майор говорил с воодушевлением и сопровождал свои слова сильной жестикуляцией, между тем как капитан ходил взад и вперед, повесив голову и заложив руки в карманы. Замечательно, что чем более майор оживлялся, чем больше размахивал руками и смеялся, тем с большим ожесточением курил его собеседник и делался все угрюмее и угрюмее. Казалось, что он испепелит всю сигару в несколько приемов. Когда колокол замолк, капитан Вальдзингам вошел в гостиную в сопровождении своего друга.

– Клерибелль,  – сказал он.  – Майор уговорил меня отложить наше путешествие до тех пор, пока он с женой не будет в состоянии присоединиться к нам. Вместе с тем он обещал сделать нам удовольствие, проведя с нами неделю или две.

– Этот милый Артур так настойчиво предлагал мне гостеприимство, Ада, что я волей-неволей, не зная, насколько это согласуется с вашими желаниями и также с желаниями и миссис Вальдзингам, – которая, вероятно, находит эти индийские знакомства крайне неприятными,  – решился остаться здесь на несколько дней… Но я приехал сюда в своем экипаже – это вам не помешает, Артур?

– Нет. В конюшнях есть свободное место. Вы имеете с собой, конечно, и кучера?

– Да, прекрасного малого. Он будет настоящим кладом для ваших людей.

– Майор и миссис Варней займут голубые комнаты. Клерибелль, потрудитесь отдать приказания Персону.

– Хорошо, Артур. Я сделаю это немедленно. Я очень счастлива, что вы согласились остаться с нами,  – добавила миссис Вальдзингам, обращаясь к Аде Варней.

– Вы уже полюбили ее? – сказал майор.  – Я предвидел это – она любима всем светом.

Когда они выходили из гостиной, майор остановился в дверях и, окинув быстрым взглядом комнату, из окон которой видны были обширные сады, леса и озера, проговорил:

– Так это-то и есть Лисльвуд-Парк!.. Артур Вальдзингам, вы лисица более хитрая, чем ваш ментор!..

За столом майор Гранвиль Варней был еще любезнее, веселее и разговорчивее. Он сидел рядом с Клерибелль Вальдзингам, и спокойная, терпеливая владетельница Лисльвуд-Парка слушала с величайшим вниманием несмолкаемую болтовню белокурого офицера. Он рассказывал ей сотни анекдотов из индийской жизни – анекдотов таких живых, остроумных и увлекательных, таких же блестящих и лучезарных, как наружность самого собеседника.