Редьярд Киплинг - Наулака - История о Западе и Востоке

- Я бы убила ее. А как же? - ноздри у нее расширились, и рука скользнула за вырез платья.

- А если бы у тебя было не три ребенка, а один-единственный, свет твоих очей, и если бы ты знала, что тебе уже никогда не родить другого, а вторая жена тайно посягает на его жизнь? Что тогда?

- Я бы убила ее, но легкой смерти она не удостоилась бы. Я бы убила ее в постели, рядом с мужем, в его объятиях. А если бы она умерла раньше, чем свершилась бы моя месть, то я и в аду разыскала бы ее.

- Да, тебе легко говорить - ты можешь ходить по улицам при свете дня, и ни один мужчина не повернет головы в твою сторону, - сказала королева с горечью. - Твои руки свободны, а лицо открыто. А если бы ты была рабой среди рабов, чужестранкой в чужой земле, и если бы, - голос ее упал, твой господин лишил тебя своей милости?

Женщина нагнулась и поцеловала босые ноги королевы, которые она все еще обнимала.

- Тогда я не стала бы изнурять себя борьбой, но, всегда помня о том, что мой мальчик вырастет и станет королем, отослала бы его куда-нибудь подальше, куда не дотянется рука второй жены.

- Ты думаешь, так просто отрезать себе руку? - сказала королева, всхлипывая.

- Лучше руку, чем сердце, сахиба. Кто сумеет уберечь здесь такого ребенка?

Королева указала на Кейт.

- Она приехала издалека и однажды уже спасла его от смерти.

- Да, ее лекарства хороши, и ее искусство велико, но... ты же знаешь, что она всего лишь девушка: она не знала ни потерь, ни приобретений. Может, я и невезучая, и глаз у меня дурной (правда, прошлой осенью мой муж не говорил мне этого), пусть будет так. И все же я знаю, что такое душевная боль, знаю острую радость при крике новорожденного - знаю, как и ты.

- Как и я...

- Мой дом пуст, я вдова, я бездетна, и никогда ни один мужчина не позовет меня в жены.

- Как в меня... Как и меня...

- Нет, хоть ты и утратила все остальное, у тебя есть твой мальчик, поэтому его надо охранять как следует. Если кто-то питает к ребенку ревность, его нельзя оставить здесь, в самом опасном для него месте. Пусть он уедет.

- Но куда? Мисс Кейт, ты знаешь, куда? Мир темен для тех, кто сидит взаперти за занавесями.

- Я знаю, что мальчик сам надумал поехать в Аджмер, в школу для принцев. Он мне говорил об этом, - сказала Кейт, слушавшая со своего места, где сидела на подушках, подперев подбородок рукой, каждое слово этого разговора. - Ведь это всего на год-другой.

Королева засмеялась сквозь слезы.

- Всего год-другой, мисс Кейт. Знаешь ли ты, как долго тянется даже одна ночь, когда его нет со мной?

- И потом, он может вернуться по первому зову. Но зови - не зови, а мои дети ко мне не вернутся никогда. Всего год-другой. Мир темен и для тех, кто не сидит взаперти за занавесями, сахиба. Не сердитесь на нее, она не виновата. Откуда ей знать? - шепотом сказала королеве женщина пустыни.

Кейт против воли начинала чувствовать раздражение от того, что ее постоянно исключают из разговора. Эти две женщины, кажется, думали, что хоть она и сама уже хлебнула горя и не раз облегчала страдания других, а все же она им не ровня, и для нее не оставалось места в их горестных беседах.

- Почему же вы думаете, что я не знаю? - пылко воскликнула Кейт. Разве я не знаю, что такое боль? Разве я живу не для того, чтобы было меньше горя?

- Пока нет, - ответила королева спокойно. - Тебе еще неведомы ни радость, ни боль. Мисс Кейт, ты очень умная девушка, а я всего лишь бедная женщина, которая ни разу не выходила за стены дворца. Но я умнее тебя, потому что я знаю то, чего ты не знаешь, хотя ты и возвратила мне сына и вернула язык мужу этой женщины. Как отплачу я тебе за все, что ты сделала?

- Пусть услышит всю правду, - сказала женщина пустыни шепотом. - Нас здесь трое, сахиба: увядший лист, цветущее дерево и нераскрывшийся бутон.

Королева взяла девушку за руки и тихонько притянула ее к себе, пока голова Кейт не упала ей на колени. Утомленная пережитыми за день волнениями, невыразимо устав духом и телом, Кейт не чувствовала охоты подниматься.

- Послушай, сестра моя, - начала королева с бесконечной нежностью. Забудь о том, что ты белая, а я черная, и помни лишь о том, что мы три сестры. Тайна мира сокрыта от любого, кто не вынашивал и не рожал ребенка. Сестричка моя, разве может постичь жизнь тот, в ком никогда не зарождалась жизнь? Знаешь ли ты, как младенец тянет материнскую грудь? Нет, не надо краснеть. Ты не знаешь этого. Сегодня ты потеряла свою больницу. Разве не так? И женщины одна за другой покидали тебя. И что же ты сказала им?