Редьярд Киплинг - Наулака - История о Западе и Востоке

Кейт отправилась в больницу. Страх перед невидимым врагом, покушавшимся вчера на жизнь ее и маленького махараджи, превратился в ужас, который мешал ей жить и думать.

Женщина пустыни, как всегда, поджидала ее, сидя на ступенях больницы. Ее лицо было закрыто покрывалом, а руки сложены на коленях. Позади нее стоял Дхунпат Раи, которому следовало сейчас находиться у постелей больных. Она сразу увидела, что в больничном дворе толпится народ какие-то незнакомые люди и посетители, которые по новым правилам могли навещать своих родственников и друзей только раз в неделю. Но сегодняшний день не был днем посещений, и Кейт, измученная всем тем, что перехила со вчерашнего дня, почувствовала раздражение и желание научить их уму-разуму и сердито спросила у Дхунпат Раи, слезая с лошади:

- Что все это значит?

- Народ пришел в волнение, а виной всему - фанатизм, - ответил он. - Но все это ерунда. Такое бывало и раньше. Только прошу вас, не ходите туда.

Она, не сказав ни слова, отстранила его и уже хотела войти, но увидела одного из своих тяжелых пациентов, больного тифом; с полдюжины громко кричащих друзей выносили его из больницы и, увидев Кейт, с угрожающими жестами двинулись к ней. В то же мгновение женщина пустыни очутилась подле нее и подняла смуглую руку, в которой блеснуло широкое лезвие огромного ножа.

- Молчать, собаки! - закричала она на языке своей родины. - Только посмейте поднять руку на эту пери*, которая столько сделала для вас!

- Она убивает наших людей, - вскричал один из крестьян.

- Может быть, и так, - сказала женщина, блеснув улыбкой, - но я знаю, кто будет лежать здесь мертвым, если вы не пропустите ее. Вы раджпуты или вы бхилы*, живущие в горах, что ловят рыбу и роются в земле в поисках съедобных личинок? Что вы бегаете, точно обезумевшее стадо, из-за того, что явившийся неизвестно откуда жрец солгал вам и смутил ваши глиняные головы? Вы говорите, что она убивает ваших людей? А намного ли вы продлите жизнь этого человека своим колдовством и пением мантр?* - спросила она, указывая на немощное тело, распростертое на носилках. - Вон отсюда! Вон! Разве эта больница - ваша грязная деревня, что вы позволяете себе гадить здесь? Разве вы заплатили хоть одно пенни за крышу над головой или за лекарства в вашем брюхе? Убирайтесь прочь, покуда я не плюнула в вас! - и она отмахнулась от них царственным жестом.

- Лучше все-таки не ходить туда, - прошептал Дхуппат Раи на ухо Кейт. Там во дворе один местный святой мутит народ. А кроме того, мне и самому что-то не очень хочется идти туда.

- Но что же все это значит? - снова спросила Кейт.

Вопрос был вполне оправдан: больница находилась в руках волнующейся толпы. Народ тащил постели, кастрюли, лампы и белье; бегая взад и вперед по лестницам, люди негромко переговаривались друг с другом и спускали больных с верхних этажей на носилках, точно муравьи, выносящие яйца из разоренного муравейника - человек по шесть-восемь на каждого пациента. Кое-кто из них держал в руках букеты бессмертников. Спуская носилки по лестнице, одни то и дело останавливались и бормотали молитвы, другие с опаской рылись в аптеке, третьи доставали воду из колодца и поливали ею пол вокруг кроватей.

Посредине двора, совершенно голый, как тот сумасшедший, что хил здесь до приезда Кейт, сидел вымазанный пеплом, длинноволосый, с когтями, длинными, как у орла, полусумасшедший бродячий священник. Он размахивал над головой посохом с оленьим рогом на конце, острым, как копье, и громко распевал какую-то однообразную мелодию, побуждающую всех действовать намного проворнее.

Когда Кейт, побелев от гнева и блестя глазами, подошла к нему, его песня превратилась в исполненный свирепой ненависти вопль.

Она быстро прошла к женщинам - к своим женщинам, которые, как ей казалось, успели полюбить ее. Но они были окружены родственниками, и какой-то обнаженный до пояса громкоголосый житель одного из селений, что расположены в самом сердце пустыни, толкнул Кейт. Он не хотел обидеть или ударить ее, но женщина пустыни полоснула его ножом по лицу, и он отскочил в сторону с громким ревом.

- Я хочу поговорить с ними, - сказала Кейт, и ее спутница заставила толпу притихнуть, высоко подняв руки над головой. И только бродячий жрец продолжал свою песню. Кейт, дрожа всем телом, подошла к нему решительным шагом с высоко поднятой головой и закричала на местном наречии:

- Замолчи немедленно, или я найду способ заткнуть тебе глотку!

Он замолчал, и Кейт, вернувшись к женщинам, обратилась к ним с пылкой речью: