Редьярд Киплинг - От моря до моря

- Оставь в покое сегуна! Похоже, я уже познакомился с классом бабу* и классом крестьян. Что хотелось бы увидеть, так это раджпутов* - людей, которые носили те тысячи мечей из антикварных лавок. Ведь эти мечи изготовлены с той же целью, что и сабли раджпутов. Где те люди, которые носили их? Покажи мне самурая.

Профессор не ответил ни слова, а занялся тщательным осмотром голов на платформе.

- Я признаю, что высокий выпуклый лоб, близко посаженные глаза (испанский тип) - это раджпуты, а японец с лицом немца - хатри* - низшая каста.

Так мы судачили о природе и наклонностях людей, о которых ничего не знали, пока не порешили, что: 1) болезненная вежливость японцев ведет начало от широко распространенной и приметной привычки носить мечи (правда, они забыли о ней лет двадцать назад), подобно тому как житель Раджпутаны* - сама любезность, потому что его друг тоже вооружен; 2) вежливость эта исчезнет в следующем поколении или, по меньшей мере, значительно ослабнет; 3) окультуренный японец английского образца подвергнется коррупции и испортит вкусы соседей; 4) позже Япония прекратит существование как отдельная нация, превратившись в придаток Америки по производству крючков для застегивания перчаток; 5) но поскольку такое положение дела сложится через две-три сотни лет, нам с профессором повезло: мы побывали в Японии своевременно, и 6) глупо теоретизировать о стране, не изучив ее основательно.

Итак, мы прибыли в город Киото при королевском солнечном освещении. Солнечный жар смягчался бризом, который сметал в сугробы лепестки вишни. Японские города, особенно в южных провинциях, очень похожи друг на друга темно-серое море крыш, испещренное белыми пятнами стен несгораемых товарных складов, где купцы и богачи держат свои сокровища. Уровень домов нарушается загнутыми по краям крышами храмов, которые отдаленно напоминают широкополые шляпы с двойной тульей. Киото заполняет долину, почти окруженную поросшими лесом сопками, весьма схожими с горами Сивалик*.

Когда-то город был столицей Японии и сегодня насчитывает двести пятьдесят тысяч жителей. Он распланирован на манер американского города: все улицы пересекаются под прямым углом. Кстати сказать, точно так же сходятся наши с профессором мнения - ведь мы изобретаем теорию японского народа и не приходим к согласию.

Глава XIV

Киото; как я влюбился в первую "красавицу" города после беседы с купцами, торговавшими китайским " чаем; глава объясняет далее, как в Великом храме я пятьдесят три раза нарушил десятую заповедь* и преклонялся перед Кано и

плотником; затем глава уводит в Арашиму

Мы общаемся с шестьюдесятью саибами-чурбанами в любопытнейшем из отелей посреди истинно японского сада на склоне холма, откуда виден весь Киото. Фантастически подстриженные чайные кусты, можжевельник, карликовая сосна, вишня перемежаются с водоемами - прибежищем золотых рыбок, каменными фонарями, странными горками из камней и бархатистыми травяными коврами. Все это располагается на склоне под углом в тридцать пять градусов. Позади отеля стоят красные и черные сосны. Сосняк покрывает склон холма, сбегая длинными языками к городу. Даже изысканными выражениями, взятыми из каталогов аукционистов, невозможно описать очарование этой местности или отдать должное чайной плантации с вишневым садом, что раскинулась на сто ярдов ниже отеля. Нас клятвенно заверили, что, кроме меня и профессора, в Киото никого нет. И конечно, мы встретили здесь всех до единого, кого привез наш пароход еще в Нагасаки. Вот отчего слух то и дело режут голоса, обсуждающие достопримечательности, которые необходимо "сделать". Англичанин-турист - страшный человек, стоит ему "ступить на тропу войны". Таковы же американцы, французы и немцы.

После обеда я наблюдал за игрой солнечных лучей на стволах деревьев, городских постройках, улицах, заполненных вишнями. Я мурлыкал себе под нос, оттого что под этим голубым небом ощущал в себе полноту здоровья и силы, а также оттого, что имел пару глаз и мог видеть все это.

Солнце скрылось за холмами, сильно похолодало, однако люди в креповых оби и шелковых одеяниях не прерывали своего размеренного веселья. На следующий день в главном храме Киото должно было состояться особое богослужение в честь цветения вишни, и все занимались приготовлениями к нему. Когда в небе поблек последний малиновый мазок, я заметил, так сказать напоследок, трех крохотных ребятишек с пушистыми хохолками и огромными оби, которые старались повиснуть головой вниз на бамбуковой изгороди. Это им удалось, и величавое око меркнущего дня доброжелательно взглянуло на них, прежде чем окончательно смежить веки. Силуэты детей производили потрясающее впечатление!