Жан-Луи Кюртис - Молодожены

-- Ариана изменяет мне, -- говорит он чуть слышно. Жиль не знает, как ему реагировать, он часто моргает, но в полутьме бара этого не видно.

-- Ты уверен? Давно это?

-- Абсолютно наверняка. Я даже знаю этого малого.

-- И ты идешь на это? Ты молчишь?

Шарль толкает Жиля локтем в грудь и подмигивает.

-- Я олимпийски спокоен, -- заявляет он. -- Да к тому же...

И он снова хихикает, словно над неприличным анекдотом.

-- ...я тоже ей изменяю. Мы квиты. У меня вот такая девочка! (И он поднимает большой палец.)

-- Ну что ж, если у вас так заведено... Если вы так счастливы...

Смех Шарля резко обрывается. Перед этими сбивами настроения просто теряешься.

-- Счастливы? Кто счастлив? Ты, может быть?

-- Да...

-- И ты готов поклясться жизнью твоей дочки?

Жиль не отвечает.

-- Вот видишь. Чего же зря болтать? Кто может быть счастлив в наше-то время? Погляди на этих мальчиков и девочек. Непохоже, чтобы им было весело: никто даже не улыбнется. А как они танцуют? Мрачно! И это счастье? Не смеши меня.

Однако Шарль не смеется. Он допивает виски.

-- Я был счастлив, только когда был пацаном, -- продолжает он. -- Да, да, пацаном, лет в двенадцать или в тринадцать. А с тех пор никогда. Я бывал возбужден, весел, все, что угодно, но счастлив -- нет!

-- Пошли. Они уже, наверно, потеряли тер...

-- Обожди, дай мне договорить. Не пожар! Дай договорить. В двенадцать-тринадцать лет я был на редкость чистым мальчишкой. Этаким волчонком, представляешь? С родителями -- они были очень хорошие люди -- мы по воскресеньям ездили...

-- Получите! Сколько с нас?

-- Да подожди, тебе говорят! -- гневно останавливает его Шарль. -- Я же не договорил. Так вот, в двенадцать лет я был на редкость чистым мальчишкой. По воскресеньям я со своими родителями...

-- Ты все это уже говорил. Что ты хочешь сказать?

-- ...мы ездили в деревню на нашу маленькую ферму в Перш.

У Шарля слезы на глазах, он сопит, его кадык дергается.

-- Ладно, ладно. Ты был чистый мальчишка. Ну и что с того?

-- А то, что я превратился в марионетку.

-- Прекрасно! Уничижение паче гордости. Время от времени это помогает... Ну, пошли, что ли?

-- Одну минуточку, Жиль, будь другом. Я должен тебе рассказать о своем первом причастии...

-- Только не сейчас. Завтра я тебе обещаю все выслушать. Ну, давай... Нет, не сюда, это уборная... Вот выход. Возьми меня под руку.

Я вернулся домой около четырех утра. Вероника спала. Три часа спустя я тихонько встал, не разбудив ее. Увиделись мы только вечером, после очень утомительного для меня дня -- мне стоило невероятных усилий хоть кое-как справиться со своей работой. Вероника закатила мне сцену.

-- Вы что, с ума сошли? Бросили нас и вместо того, чтобы зайти за нами -- ведь мы договорились, -- надрались как свиньи!

-- Я не надрался.

-- Шарль был мертвецки пьян и, кроме того, безобразно вел себя с Арианой.

-- Браво! Отлично! Наконец-то он взбунтовался.

-- Ах вот как, ты считаешь, что это отлично? Он приползает домой в четыре утра в дым пьяный, безобра...

-- Ему бы следовало влепить ей разок-другой, я имею в виду Ариану, чтобы показать, кто хозяин дома, а она пусть знает свое место. Так поступали наши предки, и правильно делали.

-- Ах вот как! Но я тебе не советую возрождать обычаи старины, потому что со мной, мой милый, этот номер не пройдет, будь уверен!

Вероника говорила сухо. Я никогда еще не видел ее такой -- лицо оскорбленной богини, жесткий взгляд. Озлобление старило ее. Думаю, она меня действительно ненавидела в эту минуту. Смывшись от наших дам, как озорные мальчишки, и не придя вовремя за ними, мы свершили не просто преступление, а тягчайшее оскорбление их величеств. Эта невинная проделка, которая случалась, я думаю, во все времена и у всех народов со всеми мужьями хотя бы один раз и которой, мне казалось, не следовало придавать никакого значения, объяснив ее мужской солидарностью, вдруг оказалась грубым выпадом, чудовищным, злонамеренным актом. В два часа ночи, обезумев от волнения, я позвонила на всякий случай домой (говорит Вероника), и мне ответила няня, она сказала, что сама беспокоится, не случилось ли чего... Как ты мог забыть, что она ждет нас к часу?

-- Я рассчитывал, что ты к часу вернешься. Я ведь оставил тебе машину.

-- Но вы должны были за нами зайти! Друзья Арианы вскоре ушли. Хорошо мы выглядели одни в этом гадюшнике.

-- А что, наверно, неплохо. Ведь ты обожаешь атмосферу клуба.

-- Две женщины без мужчин!

-- А, брось! Вы вполне в состоянии постоять за себя.

-- Кинуть нас на произвол судьбы! Это так грубо. Я просто слов не нахожу.