Жан-Луи Кюртис - Молодожены

Последующие дни я посвятил все свободное время оборудованию квартиры. Я перекрасил кухню, переклеил обои в спальне, сколотил полки. Оказалось, что я не такой уж безрукий. Вероника мне помогала, сколько могла, -- чувствовала она себя довольно скверно. По сравнению с днями поисков квартиры это был скорее хороший период нашей жизни, нам казалось, что мы что-то вместе строим, и это нас связывало. Я даже вновь начал надеяться, что еще не все потеряно, что мы сможем быть счастливы. Вероника была как будто более оживленна, более весела. Сегодня, оценивая все это с дистанции времени, я думаю... боюсь быть к ней несправедливым, зря ее оговаривать... я думаю, в то время она играла очередную роль -- роль молодой мужественной и ловкой женщины, под стать той, чьи фотографии украшают обложки проспектов, рекламирующих обои и декоративные ткани: мосье и мадам, молодые, свежие, прелестные, с таким увлечением заняты витьем своего гнезда. Мадам умело разматывает рулон обоев. Быть может, Вероника разыгрывала эту сценку. Возможно, но точно не знаю, боюсь ее зря обвинить. К чему эти вечные подозрения, которые разъедают все на свете, пережигают все дотла? В этом повинен нынешний век, он занес в чувствительные сердца семена подозрения -я имею в виду нашу цивилизацию, такую лицемерную, такую эрзацную, такую продажную. Она всех заразила... Итак, период устройства был довольно приятным, ибо тогда мы жили иллюзией, что являемся друг для друга всем, что один для другого -- конечная цель. В последние недели Перед рождением нашей дочки Вероника так подурнела, что у меня даже не возникало мысли о близости, но я понимал, что она во мне нуждается, и был преисполнен нежности и заботливости.

Несмотря на ряд усовершенствований, которые мы произвели в нашей квартире, нам там не было хорошо: мы оказались в кольце ненавистных соседей с их шумной, мерзопакостной жизнью. Если взирать на мир из окон пятого этажа парижского дома третьей категории, да к тому же выходящих во двор, то род человеческий выглядит малопривлекательным. Подтверждение этой печальной истине мы получали на каждом шагу. За исключением детей, почти все были непереносимо уродливы тем безнадежным уродством, которое не освещал даже слабенький лучик доброты или ума. Они напоминали каких-то глубоководных рыб, но, увы, не были столь молчаливы. В фешенебельных кварталах уродство встречается реже, во всяком случае, оно лучше закамуфлировано. Люди хорошо питаются в течение ряда поколений, занимаются в школе спортом, холят себя, избавлены от тех повседневных мучительных забот, которые постепенно искажают облик. Если ты живешь в фешенебельном квартале или если ты там долго жил, мне кажется, тебе легче полюбить своего ближнего. Я не был бы удивлен, если бы мне сказали, что в районе Нейи духовная жизнь интенсивнее, нежели в районе Нантера. И что на тех красивых улицах, где могут оценить мысль Тейяра де Шардена [Тейяр де Шарден (1881 -- 1955) -- религиозный мыслитель, пытавшийся примирить науку и религию], люди действительно стоят ближе к ноосфере... [Ноосфера -- область планеты, охваченная разумной человеческой деятельностью] Все это результат хорошего воспитания, сюда входит и уважение к прислуге, и каникулы, проведенные на музыкальных фестивалях в Зальцбурге и Байрейте... Но в районе площади Мобер (а мы жили именно там) до ноосферы довольно-таки далеко, и физическое уродство там не было смягчено нравственной красотой.

Я уже говорил, что наши соседи отнюдь не были немыми. Напротив, природа наделила их на редкость зычными голосами. Без семейных ссор не проходило и дня: две-три пары, подменяя друг друга, день и ночь поддерживали священный огонь супружеских распрей. "Пляску смерти" играли почти во всех этажах нашего дома. Были среди жильцов и одиночки, которые от тоски и заброшенности впали в маразм. Под нами, например, обитала старуха, страшная, как циклоп, хромая, с раздувшимися, набрякшими альбумином, отечными ногами и с жестокими выпученными глазами. Нам было слышно, как она остервенело рычит, словно дикий зверь в своем логове. Она эманировала злобу вокруг себя, но главным и постоянным объектом ее ненависти была другая старуха -- совершенно в ином духе, но такая же одинокая. Ее мы прозвали мадам Дракула [Вампир Дракула -персонаж серии фильмов ужасов]. В давней молодости она была мастерицей у мадемуазель Шанель [Знаменитая парижская модельерша, основательница дома моделей "Шанель"] и осталась верна кокетливо-инфантильному гриму тех лет: губы сердечком, тонкие дуги нарисованных бровей и кукольные нарумяненные щечки в стиле 1925 года. Востренькая, плюгавая, она все свое время проводила в слежке. Дверь на лестницу у нее всегда была приоткрыта. Когда мы появлялись, она ее скромно прикрывала и снова отворяла, едва мы успевали миновать площадку. Мы всегда чувствовали себя под надзором этой маленькой зловещей тени. Мадам Дракула иногда вступала с нами в разговор, и отделаться от нее не было никакой возможности, разве что грубо оборвать, но на это у нас не всегда хватало мужества. Она была непревзойденным виртуозом по части подслащенных гнусных намеков... Бедная мадам Дракула. Бедная Циклопиха с четвертого этажа. Бедные чудовища, которых никто не любит, которые никого не любят, рожденные на свет лишь затем, чтобы стать объектом презрения, удивления и ужаса... Бог и за вас принял смерть?