Джон Голсуорси - Из сборника 'Гостиница успокоения'

- Вы присылайт их назад, - сказал он. - Я буду посмотреть на них.

Мне даже как-то стало жаль мои треснувшие ботинки: до того явственно я представил себе тот горестный, испытующий взгляд, который он устремит на них.

- Некоторый ботинки, - сказал он медленно, - плохой от рожденья. Если нишево не могу делайть с ними, я спишу их с ваш счет.

Один-единственный раз я нечаянно зашел к нему в мастерскую в ботинках, которые мне пришлось срочно купить в большом магазине. Он принял у меня заказ, не показав мне даже образца кожи, и я чувствовал, как он ощупывает глазами мои ботинки, которые были далеко не лучшего качества. Наконец он сказал:

- Это не есть мои ботинки.

В его тоне не было ни злости, ни сожаления, ни даже презрения - лишь какое-то спокойствие, от которого я весь похолодел. Он коснулся левого ботинка и нажал пальцем там, где ботинок из-за претензии на моду был не совсем удобен.

- Он жмет вам в этот мест, - сказал он. - Эти большой магазин не уважай себя. Фуй!

И вдруг как будто что-то прорвалось в нем, и он заговорил быстро, с горечью. Впервые я услышал, как он жаловался на трудности своего ремесла.

- Они забрал все, - говорил он. - Они берут рекламой, а не хорошей работой. Они все отнял у нас, а мы так любим наш дело. И вот что полутшается - я почти не имей работа сейчас. И с каждый год ее все меньше; Вы понимайт?

Глядя на его вытянувшееся лицо, я вдруг понял многое такое, чего раньше не замечал, - горькую правду и жестокую борьбу за существование. И лишь теперь я заметил, сколько седых волос вдруг появилось в его рыжей бороде.

Я попытался объяснить ему, как мог, почему мне пришлось купить эти проклятые ботинки. Его лицо и голос произвели на меня такое сильное впечатление, что я сразу же заказал ему несколько новых пар. Но, о Немезида! Обувь, которую он мне сшил, носилась гораздо дольше, чем обычно. При всем моем желании мне незачем было ходить к нему почти два года.

Когда наконец я зашел к нему, меня удивило, что над одним из окон его мастерской стояла фамилия другого сапожника, который, конечно же, был поставщиком королевской семьи. Старая, знакомая обувь, уже не в почетном одиночестве, была втиснута в одну витрину. Уменьшившаяся теперь мастерская стала как будто более темной, и, казалось, еще сильнее пропахла кожей. Мне пришлось ждать дольше обычного, прежде чем послышалось знакомое шлепанье его плетеных туфель. Наконец он появился, взглянул на меня сквозь очки в поржавевшей металлической оправе и сказал:

- Вы господин ***, не так ли?

- А! Господин Геслер, - пробормотал я. - Видите ли, ваши башмаки слишком долго носятся. Взгляните, они еще вполне приличны. - И я вытянул ногу.

Он взглянул на нее.

- Да, - сказал он. - Люди больше не хотят хороши ботинки, так я думайт.

Не в силах выдержать его полный упрека взгляд, я поспешно спросил:

- Что вы сделали со своей мастерской?

Он спокойно ответил:

- Она слишком дорого стоил. Вы хотел заказать себе что-нибудь?

Я заказал три пары ботинок, хотя мне нужно было только две, и поспешно вышел. У меня было неясное чувство, что я, по его мнению, участвую в заговоре против него, или, вернее, даже не против него, а против его идеала. Впрочем, какое мне было до этого дело? Прошло много месяцев, прежде чем я снова появился у него в мастерской с мыслью: "А, черт! Не могу оставить старика без помощи... Пойду! Может быть, заказ у меня примет его старший брат".

Я знал, что его старший брат слишком мягкий человек, чтобы упрекать меня даже молча.

И, действительно, к моему облегчению, в мастерской, как мне показалось, стоял его брат, с куском кожи в руке.

- Здравствуйте, господин Геслер! Как поживаете?

Он подошел ко мне вплотную и взглянул на меня.

- Нитшево, - ответил он медленно. - Но мой старший брат умер.

Тут только я узнал его. Как он постарел и осунулся! Никогда раньше я не слышал, чтобы он упоминал о своем старшем брате. Потрясенный до глубины души, я пробормотал: "Какое несчастье!".

- Да, - сказал он. - Он был хороший человек, он шил такой хороший ботинки, и вот он умер. - И как бы указывая причину смерти несчастного, он коснулся головы. Тут я заметил, до чего поредели его волосы - совсем как у его брата. - Он не мог пережить, что мы потеряли второй мастерская. Вы хотел заказывать ботинки? - Он протянул мне кусок кожи. - Вот прекрасный кожа.

Я заказал несколько пар. Прошло много времени, прежде чем я получил их. Но они были еще лучше, чем раньше, их просто невозможно было износить. А потом я уехал за границу.