Поль Крайф - Борьба за жизнь

II

Обстоятельства, при которых было открыто действие сульфаниламида, вероятно, так и останутся тайной, потому что этот химический метод борьбы со смертью родился не в университетской лаборатории, где наука - открытый секрет. Это открытие принадлежит крупному немецкому тресту "И. Г. Фарбениндустри" в Эльберфельде. Когда капиталистическая промышленность защищает свою собственную "правду", то подлинная правда отступает на задний план перед принципом наживы. Поэтому путь распространения нового химического средства имел мало общего с путями науки. В 1933 году первые слухи о микробоубийственном действии нового удивительного лекарства дошли до врачей без особого шума и фанфар. В этом году некий немец, доктор Ферстер, на собрании кожных врачей в Дюссельдорфе сообщил о таинственном снадобье, запатентованном и выпущенном под торговой маркой "Стрептозон".

Ферстер уверял, что это снадобье спасло одного ребенка, болевшего стафилококковым заражением крови.

В следующем году торговая марка этого лекарства была изменена на "Пронтозил". Одно за другим стали поступать сообщения - не так чтобы очень научные! - что пронтозил прекрасно действует на кожные болезни, вызванные убийственным стрептококком. Он излечивает ревматизм, виновником которого является этот микроб. Он поистине чудесным образом обрывает родильную горячку.

Американским исследователям эти первые отзывы о чудесных свойствах оранжевой краски показались несколько подозрительными. За два года ни одного слова о лабораторных опытах, о попытках лечения стрептококковых заболеваний у мышей, чтобы оправдать как-то ее применение на людях!

- И что ж тут удивительного? - говорили, недоверчиво улыбаясь, закаленные в боях охотники за микробами по всей Америке. - Начиная с первых дней охоты за микробами, со времени великого Роберта Коха все исследователи терпели неудачу при попытках найти подобное магическое средство. Против более сложных микробов, таких, как спирохета и трипанозома, удалось найти "606". Но чтобы убивать простых бактерий в человеческом организме, такого средства еще не было. Никогда! После старого, ворчливого Роберта Коха найдена была карболовая кислота, найдена сулема, найдено много разных красок, которые убивают бактерии в пробирках. Но когда такие зародыши, как стрептококк, начинают свою разрушительную работу в живом организме и вы пытаетесь применить эти средства для лечения, то все эти антисептические и противомикробные снадобья оказываются убийственными не столько для микроба, сколько для самого мышонка или человека.

Но вот в 1935 году Гергардт Домагк, профессор при фабрике в Эльберфельде в Германии, сообщил, наконец, об эксперименте над мышами. И каком эксперименте! Он уверял, что каждый мышонок, которому он впрыскивал заведомо смертельный стрептококк, выздоравливал после лечения оранжевой краской - пронтозилом. Нелеченые мыши погибали все до одной. Было бы лучше, если бы немецкие краскоделы вообще ничего не говорили о научных опытах. Одинокий эксперимент Домагка был уж очень, уж чересчур блестящим. А помимо того, самое время его опубликования представляло собой загадку. Был уже 1935 год, и за эти два года отмечено уже немало случаев излечения людей, почему же профессор Домагк в своих протоколах датирует опыт декабрем 1932 года? Какой исследователь, которому удалось вылечить зараженных стрептококком мышей, стал бы так долго скрывать от научного мира это поистине потрясающее известие?

Это была только частица тайны нового открытия. Домагк говорит, что пронтозил безвреден для стрептококка, если смешать его с культурой этого микроба в стеклянном сосуде. Он истребляет этого разбойника только тогда, когда тот начинает зверствовать в организме мышонка или человека. В чем же был ключ этого спасительного открытия? От красочного треста ответа не было.

Но вот из Пастеровского института в Париже пришли еще более сногсшибательные вести. Супруги Трефуель, работающие у знаменитого французского химика Фурно, сообщили, что вовсе не требуется сложной патентованной краски, чтобы лечить считавшееся до сих пор неизлечимым стрептококковое заболевание у мышонка. Вылечить его действительно можно. Но это делается гораздо проще. Надо взять пронтозил, химически эту краску обесцветить, расщепить ее в нечто более простое и выделить из нее то основное вещество, с которым, вероятно, немецкие химики и начали прежде всего работать. Самое простое органическое соединение, не подлежащее никакому запатентованию. Старый препарат каменноугольной смолы, который пятьдесят лет уже находится в обращении. Теперь его называют сульфаниламидом. Зачем понадобилось немцам скрывать его под пышной мишурой сложного красящего химического вещества?